Тут же, в первом сочинении, указан другой источник комментируемого текста — литературный. В одном из «примечаний» Сапиентова читаем: «Весь этот хитроумный рассказ о Туманове заимствован автором из сочинений С. В. Максимова». Салтыков имеет в виду этнографические очерки С. В. Максимова «Сибирь и каторга», печатавшиеся, под разными для каждой части названиями, в «Отеч. записках» за 1869 г.[266]. Очерки содержали множество материалов, изобличавших уголовные деяния сибирских правительственных чиновников и администраторов. Воспользовался Салтыков у Максимова и рядом сюжетных мотивов и деталей. Так, весь эпизод со спасением Паши Туманова из острога, путем «фокуса» с живой пирамидой, почти текстуально «заимствован» у Максимова; у него же взята и сама фамилия героя — Туманов (в очерках Максимова случай с бегством арестанта Туманова отнесен к Тобольскому острогу).
Препирательства Младо-Сморчковских — первого и второго — по поводу канцелярского слога, являются одним из откликов салтыковской сатиры на реформаторскую деятельность Комитета по сокращению делопроизводства и переписки, учрежденного при министерстве внутренних дел еще в 1853 г. и действовавшего до начала 1861 г. Предписания и циркуляры Комитета, ломавшие архаические форму и стиль старого приказного делопроизводства, восходивших к XVIII в., целое десятилетие волновали чернильно-вицмундирный мир (ср. в сцене «Недовольные» в т. 3 наст. изд. и в «Письмах из провинции» в наст. томе и др.). Использование самых матерых штампов канцелярского и делового языка царской бюрократии для ее же осмеяния и заклеймения — один из эффектнейших приемов в салтыковской сатире. В «Испорченных детях» он представлен в обыгрывании выражений: «С одной стороны», «с другой стороны», «но в то же время», «употребить меры строгости», «о том, зачем по присланному указу исполнение учинить невозможно» и т. д. Этот же прием распространен и на язык государственной администрации и официально-патерической публицистики: «внутренние враги», «канцелярская тайна», «здравая политика» и т. п.
Второе сочинение на тему «Добрый служака» написано «откровенным ребенком». «Откровенный ребенок» — политическая полиция царизма и ее секретные сотрудники, осведомители — штатные и добровольные. Правительственная и общественная реакция конца 60-х годов предъявила большой спрос на людей такой профессии и такого «призвания», «Откровенный ребенок» — своего рода первоначальный набросок знаменитого «ташкентца, обратившегося внутрь», выведенного Салтыковым в очерке «Они же», который должен был появиться в «Отеч. записках» через месяц после «Испорченных детей», но не появился, так как был вырезан цензурой из ноябрьской книжки журнала за 1869 г.
Поход правительства против «неблагонадежных элементов» в провинции, горячка полицейского сыска и наблюдения «на местах» — основной предмет сатирической критики во втором сочинении. Гротескные образы и ситуации воспроизводят те реальности политического быта в стране периода резкого обострения реакции, которые были вполне сравнимы с созданиями сатирической фантазии Салтыкова.
Третье сочинение является по существу первой в творчестве сатирика сказкой о животных — жанр, который он стал разрабатывать позднее. Сказка «о кротихе и кротике» содержит примечательные высказывания Салтыкова об отечестве — России, как о «сырой и темной норе», которую, однако, должно «любить больше всего на свете». В этих словах — голос самого Салтыкова, одно из бесчисленных выражений его «тоскующей любви» к своей стране.