290.
1884 г. Декабря 14. Тула.
Пишу отъ Урусова.1 Мнѣ не вѣрно сказали. Онъ не выѣхалъ, a пріѣхалъ 13-го. Нынче утромъ Мар[ья] Аф[анасьевна] мнѣ сказала: князь пріѣхалъ, и я рѣшилъ поѣхать къ нему, особенно боясь, чтобы онъ самъ не вздумалъ. Всталъ рано, пошелъ походить, встрѣтилъ мужика, копавшаго руду, и отъ его безтолковости и своего барства и злости кричалъ съ нимъ и махалъ руками. Не сказалъ ему ничего непріятнаго, можетъ быть, и сказалъ, я видѣлъ, что онъ огорченъ и сконфуженъ, и Филипъ удивленъ, и пришелъ домой — стыдно, гадко, ужасно. Одно утѣшенье: Мар[ья] Аф[анасьевна] сказала, когда я спросилъ, гдѣ вчерашній супъ, и оказалось, что она его вылила Булькѣ, она сказала своей спокойной скороговоркой: впередъ наука. И мнѣ впередъ наука. Я потомъ помирился съ мужикомъ и даже осчастливилъ его; но на душѣ стыдно, и впередъ наука не утѣшаетъ. Утѣшаетъ то, что это смиряетъ. А вчера я написалъ такое строгое, скверное письмо. Я похвалился, что не болитъ печень, а она все болитъ, или, скорѣе, чувствуется; и это все отъ того. Утро все много писалъ, — кажется, порядочно. Думалъ кончить, здѣсь, но вотъ поѣздка къ Князю помѣшала. Въ 3 поѣхалъ въ Тулу верхомъ, и не разсчелъ, что по дорогѣ ледъ и ѣхать очень дурно — ѣхалъ тихо. Пріѣхалъ къ Урус[ову] и засталъ его за евангеліемъ, — сличаетъ переводы старый Фр[анцузскій] и нашъ, и дѣлаетъ соображенія и открытія для себя. Я радъ за него, что онъ живетъ въ этомъ мірѣ. Знаю, какой миръ въ этомъ мірѣ. Здоровье его, по-моему, хуже, хотя онъ считаетъ, что лучше. Онъ накормилъ меня, и мы хорошо провели вечеръ и теперь ложимся спать, 11. Я не поѣхалъ домой, какъ хотѣлъ, отъ бойкости дороги. Поѣду завтра утромъ и пріѣду ночевать къ нему.
Въ серединѣ нашего разговора пришелъ Мих[аилъ] Ѳомичъ и объявилъ, что пришелъ «признаватель» и желаетъ видѣть князя. Что? Кто? Признаватель; онъ угадываетъ все и все знаетъ. Привели. Еврей очень чудной. Онъ жилъ въ Тулѣ, и въ печатной афишкѣ объявилъ, что онъ можетъ предсказывать будущее лично и заочно и т. п. По рублю за входъ. Онъ предлагалъ намъ послушать премудрость или предсказать. И мы послушали. Спасибо за письмо, оно лучше всѣхъ; температура какъ будто въ повышеніи. Это последнее письмо, коли Богъ дастъ. — Прощай, душенька, до свиданья — цѣлую тебя и дѣтей.
О Лазаревѣ2 просилъ князя узнать, онъ обѣщалъ. — Изъ знакомыхъ никого не видалъ. Сережу брата увижу Б[огъ] дастъ въ Москвѣ, — а остальнымъ и я не нуженъ и они мнѣ.
На конверте: Москва. Долгохамовническій переулокъ, домъ гр. Толстаго. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 244—245. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Тула. 15 декабря 1884; Москва 16 декабря 1884» и слов письма «вчера я написал такое строгое..... письмо» [от 13 декабря]. В ПЖ датировано 15 декабря.
1 Из Тулы от Л. Д. Урусова.
2 Против Е. Е. Лазарева (см. прим. 5 к письму № 238) вновь было возбуждено дело на основании показания Дегаева, заявившего о пропаганде его среди военных, и вследствие влияний Лазарева на крестьян. 21 июня 1884 г. он был вновь арестован и доставлен в Самарскую тюрьму; согласно постановления особого совещания от 22 июля 1884 г. Лазарев подлежал высылке в Восточную Сибирь, но он выхлопотал себе три недели для устройства дел, почему и попал в Бутырскую тюрьму лишь 22 августа, когда партия уже была в Сибири; оставался в Бутырской тюрьме до весны 1885 г., после чего был Отправлен со следующей партией; в тюрьме его навещал Толстой. Об этом см. в его Воспоминаниях «Моя жизнь», Прага, 1935, стр. 158, глава: «Свидание с Л. Н. Толстым».
291.
1884 г. Декабря 14. Тула.
Сейчасъ отъ Князя Урус[ова] написалъ тебѣ довольно длинное письмо,1 понесъ его въ ящикъ, положилъ, а потомъ спросилъ, когда вынимаютъ, и мнѣ сказали, что въ 8. А Михайло сбилъ меня, увѣряя, что берутъ въ 6.
Оставить же тебя безъ письма не хочется, особенно по тому, что вчерашнее письмо мое было скверное. Я похвастался, что печень не болитъ. А ночью я ее почувствовалъ, и это она написала. Всталъ рано, опять много писалъ. Утромъ Мар[ья] Аф[анасьевна] сказала, что Князь пріѣхалъ. Мнѣ невѣрно сказали, что онъ выѣзжаетъ 13, онъ пріѣзжаетъ 13-го.
Въ 4-мъ часу поѣхалъ къ нему верхомъ и долго не доѣхалъ п[отому], ч[то] ледъ по всей дорогѣ, и отъ этаго остался у него ночевать. Онъ, по-моему, хуже, чемъ былъ — кашляетъ больше. Засталъ я его за евангеліемъ. Хорошо провелъ вечеръ, и сейчасъ, 11 ч[асовъ] ложимся. Это послѣднее письмо.
Воскресенье2 Б[огъ] дастъ пріѣду. О Лазаревѣ просилъ Урусова, онъ обѣщалъ. Цѣлую тебя и дѣтей.
Л. Т.
Завтра утромъ уѣду и, должно, пріѣду ночевать опять къ Ур [усову].
На конверте: Москва. Долгохамовническій пер. д. Гр. Толстаго. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 245—246. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 15 декабря. 1884; Москва. 15 декабря 1884» и слов письма: «сейчас 11 часов, ложимся». Письмо написано вслед за предшествующим письмом.
1 См. предшествующее письмо.
2 16 декабря.
1885
292.
1885 г. Января 28. Тула.
Съ Тульской станціи1 пишу тебѣ, чтобы письмо дошло до тебя поскорѣе. Что мнѣ грустно и безпокойно было уѣзжать отъ тебя, — ты сама знаешь по себѣ. Пожалуйста, прости меня, милый другъ, въ чемъ я виноватъ передъ тобой. Это тѣмъ возможнѣе тебѣ, — что я навѣрное не хотѣлъ тебѣ сдѣлать ни зло, ни больно, ни сердца не имѣлъ на тебя. Какъ бы хорошо было, если бы это письмо нашло тебя въ кроткомъ духѣ. Цѣлую тебя и дѣтей, тороплюсь кончить, чтобъ застать Урусова.
Л.
На конверте: Москва. Хамовники. Домъ Графа Толстаго. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой в ПЖ, стр. 246. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 29 января 1885; Москва. 29 января 1885» и датировки следующего письма.
1 С вокзала Курской железной дороги в Туле.
293.
1885 г. Января 29. Тула.
Пишу отъ Князя.1 Я вчера пріѣхалъ къ нему въ 11-мъ и засталъ его еще не въ постели, и гораздо бодрѣе и свѣжѣе, не только, чѣмъ ожидалъ, но и чѣмъ онъ б[ылъ] въ Москвѣ. Переночевалъ у него, поговорили тихо, и я у него сѣлъ заниматься надъ переводомъ Ученія 12-ти апостоловъ.2 Оно очень заняло меня. Оно очень глубоко, и можетъ выдти большой важности народная книга, чтò я и намѣренъ изъ нея сдѣлать. Передъ кофеемъ я ходилъ къ моему литератору калачнику и велѣлъ прислать мнѣ кого-нибудь Ясенскаго. Передъ обѣдомъ ходилъ на почту и получилъ много писемъ, лежавшихъ тамъ, — все пріятныя, льстивыя письма. Я говорю Князю, и, правда. Хорошо, что дома я подвергаюсь критикѣ и осужденію, совершенно заслуженному и любовному, т. е. отъ людей, к[оторые] меня любятъ, а то бы я еще бы былъ много хуже. — Сейчасъ пообѣдали — очень скверно, но желудокъ, вѣроятно, не испортится. Беру съ собой вино и бѣлый хлѣбъ и сейчасъ ѣду съ Курносенковымъ,3 кот[орый] пріѣхалъ за мной по вызову булочника. —
Сейчасъ еще пришелъ Давыдовъ.4 Постараюсь не засидѣться съ ними и уѣду раньше. Мое пребыванье здѣсь будетъ зависѣть отъ того, въ какомъ положеніи ты и всѣ дѣти. Ради Бога, пиши какъ можно искреннѣе. Ты, впрочемъ, и не любить писать и говорить иначе. Пожалуйста, пиши побольше, т. е, сядь въ свободное время и отдайся своимъ мыслямъ и чувствамъ. Какія бы онѣ ни были, я буду радъ.