– Почему же все-таки эта книга вам не понравилась? Она вам показалась скучной?
– Не помню. Я быстро читаю и тут же забываю все, что прочла.
– Понятно… И все-таки у вас сохранилось впечатление, что книга вам не понравилась.
Меня раздражало, что женщина не помнит моей книги, не выделила ее из ряда других прочитанных. А мне хотелось поговорить с Евой и узнать мнение, даже в том случае, если книга ей не понравилась. Я начал понимать, что нормально разговаривать с этой женщиной невозможно. Пока мы не узнаем друг друга – а я намерен продолжать наше знакомство – темы разговоров будут очень ограничены. И в настоящее время нам говорить было не о чем. У нас не было ничего общего. Ева вопросительно посмотрела на меня и снова села на кровать.
– Ну? – спросила она. – Что еще?
– Расскажите мне о себе.
Она пожала плечами, лицо ее исказилось гримасой.
– Нечего рассказывать.
– Найдется что рассказать, – сказал я и, наклонившись вперед, взял Еву за руку. – Вы замужем или носите кольцо для вида? – Я покрутил обручальное кольцо на ее пальце.
– Я замужем.
Я был немного удивлен.
– Он симпатичный парень?
Она отвернулась и промямлила что-то неразборчивое.
– Очень симпатичный? – переспросил я.
Она вырвала руку.
– Да… Очень симпатичный.
– И где же он?
Ева резко отвернулась и выпалила, словно выстрелила:
– Это вас не касается.
Я засмеялся.
– Ну, ладно, хватит злиться. Правда, должен признаться, что, когда вы злитесь, вы выглядите очень впечатляюще. Откуда у вас появились эти две морщинки на переносице?
Женщина тут же встала и посмотрела на себя в зеркало.
– Они портят меня, да? – спросила она, стараясь кончиком пальцев разгладить их.
Я посмотрел на часы, стоящие на камине. Я провел здесь уже 15 минут.
– Не надо так часто хмуриться. Будьте повеселее, – посоветовал я, вставая, чтобы попрощаться и уйти.
Я сделал шаг по направлению к Еве и увидел, что ее озабоченный и беспокойный взгляд стал доверчивым и полным удовлетворения, которое она пыталась скрыть. Она развязала тесемку халата, и ее тоненькие пальчики передвинулись к шелковой петле, накинутой на единственную пуговицу, удерживающую полы халата запахнутыми.
– Мне пора уходить, – посмотрев на часы, заявил я.
Доверчивого взгляда как ни бывало. Руки женщины опустились. Я был доволен, что решил действовать так, как мне хочется, не принимая в расчет ее намерений. Пока инициатива будет в моих руках, пока я буду вести себя иначе, чем ее обычные клиенты, Ева будет заинтригована и будет обращать на меня внимание хотя бы из любопытства.
– Когда у вас будет время, я хотел бы поговорить с вами, – попросил я разрешения, не ожидая на него ответа. – Возможно, я смогу излечить вас от комплекса неполноценности, – бросил я обещание и, проходя мимо комода, сунул двадцать долларов между стеклянными фигурками животных. Одна из фигурок, изображавшая диснеевского Бемби, упав, разбилась.
Ева мельком взглянула на деньги, тут же отвернулась. Лица ее оживилось.
– Как вы думаете, удастся мне увидеть вас в чем-нибудь приличнее этого халата? – спросил я, подходя к двери.
– Удастся, – ответила хозяйка дома, который я оставлял ненадолго. – Я ношу не только халат.
– Как-нибудь на днях вы должны принять меня. И не забудьте, когда я приду в следующий раз, снять грим. Вам он не идет. До свидания. – Я открыл дверь.
Ева подошла ко мне.
– Благодарю вас за подарок, – тихо прозвучало из уст женщины, и она улыбнулась. Как разительно менялось ее лицо, когда она улыбалась!
– Не за что. Между прочим, меня зовут Клив. Могу ли я снова позвонить вам?
– Клив? У меня уже есть два знакомых Клива.
В последние пятнадцать минут я совершенно забыл о том, что она проститутка, и ее замечание покоробило меня.
– Очень жаль. Но ничего не поделаешь: мое имя Клив. Какое имя предпочли бы вы?
Ева почувствовала мое раздражение, и лицо ее стало замкнутым.
– Должна же я знать, кто из Кливов звонит мне.
– Ну, еще бы! – язвительно сказал я. – А что, если я назовусь Кларсеном, Ланселотом или, например, Арчибальдом?
Она пожала плечами и внимательно посмотрела на меня.
– Имя не имеет значения, я узнаю вас по голосу. До свидания, Клив.
– Желаю всего наилучшего. Скоро мы снова увидимся.
– Марта… – позвала она.
Из соседней комнаты вышла угловатая, высокая женщина. Она выжидающе остановилась, сложив руки на животе с едва заметной усмешкой в глазах.