На следующее утро, пока Рассел приготавливал завтрак, я удобно устроился в широком кресле возле окна и отдыхал, просматривая заголовки газет.
– Рассел! – обратился я к слуге, когда он принес кофе и яйца. – Меня не будет в субботу и воскресенье. Съезди во Фри-Пойнт и упакуй мои вещи. Я уезжаю оттуда. Встреться с агентом по сдаче домов внаем и уладь с ним необходимые формальности.
Слуга пододвинул мне стул, и я сел завтракать.
– Жаль, что вы уезжаете оттуда, мистер Клив, – сказал Рассел, расстилая на моих коленях белоснежную салфетку, – а я думал, что вам нравится жить там.
– Ты прав, но я должен уменьшить расходы, а Фри-Пойнт очень дорого обходится мне.
– Понимаю, сэр. А я и не знал, что у вас финансовые затруднения. Очень сожалею, сэр.
– Дела идут не так уж плохо, – объяснил я, боясь, что напугал слугу своим заявлением. – Но надо смотреть правде в глаза, Рассел. За свою пьесу я получаю теперь только 200 долларов в неделю. На прошлой неделе я не имел за нее ни гроша. Гонорар от продажи книг будет выплачен только в конце сентября, и он будет невелик. Поэтому надо на время уменьшить расходы.
Рассел немного встревожился.
– Но вы же напишете скоро что-нибудь новое. Да, сэр?
– Я сейчас работаю над одной темой, – сказал я, взяв у слуги протянутую мне чашку с кофе. – Как только я ее окончу, мы снова будем на высоте.
– Рад это слышать, сэр, – ответил он. – Это будет пьеса?
– Нет, киносценарий для мистера Голда.
– Понятно, сэр. – Лицо слуги помрачнело.
Я дал понять Расселу, что наш разговор окончен, и вернулся к завтраку. У меня не было настроения и желания принимать критику в свой адрес, тем более что, если бы я поощрил Рассела в этом отношении, он высказал бы все, что думает обо мне. Немного поколебавшись, слуга ушел. Я видел, что он не верит, что фильм по моему сценарию появится на экранах кинотеатров. Это раздражало меня, потому что я и сам не верил в собственные силы.
Остаток утра я потратил на то, что пытался на бумаге набросать словесный портрет Евы, но мне это не удавалось. Очевидно, я еще слишком мало знал ее. Но эта неудача не охладила моего пыла. Я сложил исписанные листки бумаги в папку, на которой было начертано: «Ева». Как-никак, а дело начато. А вскоре у меня появится свежий материал о Еве. Вспомнилась некстати моя утренняя выходка с поверенной в делах, и я снова позвонил ей в контору. Секретарша ответила, что мисс уехала на уикэнд. Я попытался назначить встречу на понедельник, но мне было сказано, что всю неделю Мерль будет занята. Ничего не оставалось другого, как заявить, что я позвоню мисс Венсингер снова. В шесть, когда я выходил из комнаты, чтобы поехать за Евой, позвонила Кэрол.
– О, Клив, я ужасно боялась, что тебя нет дома, – сказала она дрожащим от волнения голосом.
– Если бы ты позвонила двумя минутами позже, ты бы, действительно, не застала меня, – ответил я, думая о том, как выкрутиться.
– Ты должен приехать, Клив.
Не отрывая глаз от стрелок часов, я заметил, что это невозможно.
– Но я разговаривала с Джерри о твоей пьесе, – торопливо проговорила Кэрол, – и он считает, что она может быть предложена Бернштейну. Сегодня они оба будут у меня и, возможно, если бы ты тоже приехал, Бернштейн заинтересовался бы таким сюжетом. Джерри уверен, что это как раз то, что нужно экранизировать. Я сказала им, что ты непременно явишься на встречу.
Неужели Кэрол почувствовала, что я хочу встретиться с Евой, и нашла выход, чтобы помешать этому? Но если Бернштейн действительно интересуется моей пьесой, я круглый дурак, что упускаю такую возможность. Бернштейн по значимости стоял на втором месте после Джерри Хайамса. У него была прекрасная репутация в постановке динамичных и реалистичных фильмов.
– Послушай, Кэрол, – заговорил я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно, – я очень устал сегодня. Нельзя ли это свидание перенести на понедельник?
– К концу недели Бернштейн должен сделать окончательный выбор, так как Голд проявляет нетерпение, – ответила Кэрол. – У него уже есть на рассмотрении две пьесы, но мы втроем запросто уговорим его, и он выберет «Остановку после дождя». Твоя пьеса – самый подходящий материал для картины, – убеждала меня Кэрол. – Выскажет свое мнение Джерри, а ты вкратце расскажешь содержание пьесы. Я уверена, что Бернштейн возьмется за экранизацию ее. Будь же благоразумен, Клив, это так важно!