Отношение к империи. Рудольф оставил Италию. Генрих VII, деятельный и умный, имел мало средств, еще менее войск. Людовик Баварский и Карл IV после мгновенных успехов решительно ничего не делали. Однако италианцы никогда не прерывали этой нити, привязавшей их невидимо к Германии. Тщетное титло императора еще сохраняло действие и внушало повиновение, хотя они избирались семью тевтонами без их участия. Даже самая гордая из республик, Флоренция, и самая независимая сделала в 1355 году трактат с Карлом IV, подтверждавший их вольности устами императора. Сему помогали много поэты, юрисконсульты, вещавшие италианцам о верховности императора, которому покорны различные их княжества, республики, имевшие законную власть только во время его отсутствия. От одной только провинции империя отказалась: со времени дара Пипина, дара, укрепленного несколько раз после, папы имели справедливое притязание на Романию или экзархат равеннский, но те папы, которых трепетала оконечность Европы, были слабы, как светские государи. Сам Иннокентий III не мог утвердить этой части вотчины святого престола в свое владение. Рудольф наконец в 1278 признал верховную независимость, право пап на эти области. Отсюда эпоха в истории светского могущества Рима; но папа только сменил императора и не мог утвердить неограниченной власти над вольными городами и их похитителями. Болония, Фаенца, Римини, Равенна и толпа других менее важных дали папе клятву в верности, но отстояли свою свободу во внутренних установлениях и внешних отношениях. Болония слишком превосходила прочих народонаселением и знаменитостью и сохранила свободу республиканского правления до конца четырнадцатого века. Другие были рабами мелких тиранов, еще <более> незначительного происхождения, <чем> ломбардские. Папам из Авиньона было очень трудно утвердить власть свою. Но они употребляли все средства, употребляя духовное оружие и еще действительнее наемные труппы.
Рим самый был не слишком расположен к своим епископам. Права пап не были ни установлены, ни утверждены никаким законом. Император был там прежде долго властителем. Римляне не знали свободы прежних времен. Около средины XII <века> нововводитель политический Арно<ль>д де Бресчиа еще более воспламенил их своим красноречием против светской власти церкви. Их сопротивление, республика, <созданная> против Барбаруссы, были наказаны жестоко германцами. Пап еще менее боялись: многие были выгнаны из Рима, Люций II умер от ран в бунте. Правление было вверено 56 сенаторам, которых народ избирал каждый год чрез посредничество избирательного совета, составленного из десяти депутатов от каждой из 13 частей города. В 1192 Рим, подражая другим городам, избрал иностранца магистрата, долженствовавшего быть только на год в отправлении должности. Сенатор Рима отличался от подестата только именем. Он заменял представительный сенат, не могший сдержать мятежнейшей аристократии во всей Италии. Черты строгой и неколебимой справедливости Бранкалеона великий историк извлек из забвения (NB). Более 6 веков протекло, и место сенатора существует еще, иностранный чиновник заседает в Капитолии, но уже не место железной доблести Бранкалеона, народ не участвует в его избрании, принадлежащем верховному первосвященнику. В 12 и 13 веке сенат и сенатор, ему последовавший, владели правом бить монету золотую и серебряную с надписями совершенно республиканск<ими>. Иннокентий III заставил сенатора присягнуть себе. В 13 веке, самом безначальном, удаление папы в Авиньон благоприятствовало Риму. Дерзость, хищения, беспорядки чинились в его улицах. Благородные были в вечной войне; их не удовлетворяли их укрепленные дворцы, они превращали в крепости священные памятники древности и докончивали опустошения времени. Никогда Рим не испытывал еще этого. Несчастные ссоры Орзини и Колонн были кровавее самого падения Константинополя. Эти могущественные бароны презирали власть, была ли она в руках Авиньона или земского правления. Среди этих раздорных времен неизвестный человек, Николай Риенци, составил прожект ввести порядок в свое отечество и возвратить ему древнее величество. С воспитанием выше происхождения, с начитанностью энтузиаста, мимо дворянства, заснувшего в своих ссорах, он поднял восстание с успехом, провозглашен трибуном, главою нового правления с властью почти неограниченною. Беспорядки были прекращены строгостью, улицы очищены. Республики и принцы Италии многие отправили к трибуну своих посланников. Сам папа молчал в Авиньоне. Венгерский король и королева Неаполя избрали даже его посредником, но он не осмелился решить их ссору. Но такое возвышение застелило его разум и открыло множество недостатков; ученость, красноречие, энтузиазм к прекрасному идеалу, тщеславие, неопытность, нерешительность и природная робость. Он был принужден оставить правление и удалиться в изгнание. После удаления от дел в продолжение нескольких лет и сидения в авиньонской темнице, Риенци был введен в Рим с титлом сенатора, но в зависимости от легата. Несколько месяцев сохранялось к нему почтение; но римляне наскучили им, и он был убит в мятеже.
Из рыцарей выбрали магистраты в 13 частях города, которые, имея в повелении милицию, составленную из 3000, были главою республики. Причина была усмирить благородных, <вышедших> из законных границ. Многие пали в первые годы по приказанию рыцарей. Нерадение и отдаление папы заставило римлян поневоле положиться на себя, не имевших намерения отпасть от папы и готовых всегда принять его. Перед его возвращением в 1362 римляне оставили неизвестно по какой причине их республиканскую конституцию и передали бразды правления легату Иннокентия VI. Однако после рыцари опять получили власть. В 1435 римляне <передали> правление Евгению IV и избрали семь главных правителей по примеру приоров Флоренции. По смерти Евгения не решались, вручить ли <власть> будущему папе. Стефан Поркаро, гражданин, благородный по рождению и жаркой любви к свободе, был шефом партии демократической, но не мог сообщить народу огня, его воодушевлявшего. Поркаро, увлеченный воображением, попался в новый заговор и был казнен при Николае V.
Тоскана доле, нежели Ломбардия, под правл<ением> императ<орского> наместника. Только около среди<ны> XII <в.> Флоренция, Пиза, Сиена, Ареццо, Пистойя и другие, не столь замечат<ельные> города имели, может быть, уже избиратель<ные> магистраты, установились в правильные республики. История Пизы суха до Фридриха II. В летописях флорент<инских> не было важных происшествий до Барбаруссы, когда он <в> 1184 отнял у ней за привязанность к церкви право верховности на провинции и отдал его сильному дворянству. В царствование Фридриха II Флоренция по возможности держалась папы. Джибелины были почти все благородные. После многих революций, сопровождавшихся взаимными изгнаниями и разрушеньями жилищ, гвельфы, поддерживаемые Карлом Анжу, получили значительный перевес в 1266 и после двух или одн<ого> покушений бесплодных на примирение установили как фундаментальный закон флорентийской конституции, чтобы ни один происходивший от джибелинов не был допускаем к местам, соединенным с всеобщим доверием. Домашние революции и непостоянство успехов в заговорах были так часты во Флор<енции> спустя долго после сей эпохи, что Дант сравнивает <ее> с больным, который, не находя покоя, думает себя облегчить, переменяя беспрестанно положение в своей кровати (смот<ри> Чистилище, песнь 6, E si ben ti ricordi*…, etc.). Они не прекр<ащались> и после Данта. Флоренция только на короткое время покорилась ненавистному суду городов похитительных, которым были покорны другие города. Основание конституции Флоренции было разделение торгующих на компании, или ремесла. Их считалось сначала 12: семь, которых называли главными, великими ремеслами, и 5 низших ремесл, но число последних постепенно возвысилось до 14. Семь больших ремесл заключали: законоведцев и нотариусов, купцов чужеземн<ыми> тканями, которых иногда называли Calimala, банкиров или менял, суконщиков, медиков и аптекарей, продавцов шелковых товаров и меховщиков (скорняков). Ремесла низшие состояли из продавцов полотен, мясников, слесарей, корчемщиков и каменьщиков. Это разделение, по крайней мере больших ремесл, восходит к началу XIII <в.> Но только в 1266 оно стало совершенно установлено. Каждое из великих ремесл имело свой совет и своего главного правителя или консула, обязанного отправлять правосудие в гражданских делах на всех членов компании, и знаменосца (Gonfaloniere) или военного офицера, под знаменем которого они должны были собираться всякий раз, когда публичное спокойствие было угрожаемо.