В этот день квартирант уже не получает послеобеденного кофе.
На другое утро хозяйка, не прибегая к дипломатической прелюдии о погоде, прямо напоминает:
— Мусью, а насчет того, что я вас вчера просила?.. Так пожалуйста… Вы ведь знаете, я бедная вдова, и за меня некому вступиться, а с меня тоже хозяева спрашивают. Нынче, честное слово, последний рубль издержала на базар.
Вернувшись со службы, жилец застает хозяйку в своей комнате: она снимает гардины с окон и картины со стен.
— Я вижу, мусью, вам не особенно это нужно, говорит она, отрясая с гардин пыль под самым носом молодого человека, а у меня здесь квартирант новый нанял комнату… так вот, хочу ему…
Новый квартирант дает о себе скоро знать. Вечером, когда старый жилец садится за изучение лекций по римскому праву или за поверку кассовой книги, из соседней комнаты нежданно раздаются крики грудного младенца, крики тягучие, пронзительные, гнусавые… Крики восходят вверх по хроматической гамме, спускаются вниз, проделывают сложные пассажи, и квартирант с отчаянием в сердце убеждается, что рядом с ним поселился ученик музыкального училища по классу гобоя.
С этого дня требования хозяйки уже теряют снисходительный и небрежный характер. Она начинает длинные рассуждения на тему, что так благородные люди не делают, что она сама благородная дама и такого странного обращения с собою допустить не может, что вот соседний жилец это сразу видно человек благородный: заплатил деньги вперед за месяц, и она к нему никаких претензий не имеет.
Потом неисправный квартирант, против желания, слышит через тоненькую перегородку, как в комнате гобоиста звенят после обеда ложки и стаканы и как хозяйка резонирует в повышенном тоне о некоторых, которые вот уже целый месяц и так далее.
Случается, что немилости хозяйки подвергаются все жильцы одновременно, причем всегда составляет исключение какой-то таинственный мужчина высокого роста, с большими черными усами и в ботфортах, живущий на хозяйской половине и целый день фальшиво насвистывающий арию: «Понапрасну, юнкер, ходишь». Этот таинственный незнакомец иногда прибавляет к сентенциям хозяйки и свой внушительный бас:
— Это вы верно, сударыня. Так только мерррзавцы могут поступать, а не благородные люди.
В одно прекрасное утро действия хозяйки сразу принимают решительный характер. Она не входит, а врывается в комнату неисправного квартиранта и начинает громко, с драматической жестикуляцией доказывать, что она имеет свое полное право, что она женщина бедная, но благородная, что она не хочет держать разной голи. Во время ее монолога из-за дверей раздается сочувствующий бас незнакомца с черными усами:
— Да что вы, сударыня, с этими шерамыжниками разговариваете? В шею их гоните, и дело с концом… Только нервы свои расстраиваете понапрасну. Через два дня после нового объяснения хозяйка, как буря, стремится в кухню, и оттуда слышится ее зычный голос:
— Гапка, ступай, вынь у этого прохвоста вьюшки из трубы! И чтобы больше грубку ему не топить!..
Гапка входит в комнату жильца самым сенсационным образом, громко шлепая ногами и особенно нагло вертя толстыми бедрами. Вытащив с грохотом из трубы вьюшки, она с такой же помпой исчезает.
Возвратившись в этот день домой поздним вечером, квартирант, по обыкновению, робко нажимает звонок. Дверь тотчас же с треском распахивается, и из нее последовательно вылетают: сначала чемодан квартиранта, потом его подушка, обернутая одеялом, и, наконец, узелок с бельем, причем в отверстие двери квартирант видит свою хозяйку в ночной кофте, со свечой в руках, и таинственного незнакомца в одном белье. После всего к ногам несчастного квартиранта летит его документ, и густой бас незнакомца злорадно произносит:
«Вот теперь попляши-ка на морозе-то!» Дверь с таким же треском захлопывается, как и отворилась…
Если же, не дождавшись такого неприятного окончания, квартирант как-нибудь умудрится заплатить деньги, обращение хозяйки мгновенно изменяется.
— Вы не думайте, мусью, что я вам хочу неприятность сделать, когда о деньгах напоминаю. Но вы понимаете? Я женщина бедная, вдова, долго ли меня обидеть? Поверите ли: сегодня последний рубль на базар издержала. Вот только вы и помогли, дай бог вам здоровья.
<1895>
Босяк