Иван. Прощай. Без победы не возвращайся. Отдыха не проси ни у меня, ни у бога… Отдыха нам нет…
Малюта кланяется, отходит. Из глубины появляются мужики.
Малюта. Что за люди?
Первый мужик. Деревенские, от татар бежали.
Второй мужик. Вы мужиков-то, слышно, по лесам собираете?
Первый мужик. Мы сами вышли. Искать не надо…
Второй мужик. Беда-то какая, а? Конец света, что ли… Страх-то какой…
Малюта. Биться с татарами станете?
Второй мужик. Само собой, не сидеть же сложа руки…
Первый мужик. Железное бы нам чего-нибудь дали, – поспособнее для бою.
Малюта. Хлеб, пшено и оружие дадут, ступайте в обоз. Там же вас и в начало возьмут…
Первый мужик. Вот — спасибо.
Второй мужик. А энтот у вас кто сидит, важный?
Малюта. Приступите бережно, поклонитесь ему.
Иван (стремительно поднимается с подушек, подходит к мужикам). Крымский хан гуляет под Москвой, – гляди, как весело… А мне уж негде голову приклонить… Мой ли в том грех, что такая беда? А если и мой грех — выручайте меня… Не можно жить в стыде… Душа моя стонет, как вдовица, – выручайте меня…
Первый мужик. Батюшка, мы-то поможем…
Второй мужик. Мужика ты не знаешь, что ли… Сдюжим…
Близкий топот коней. Голоса сторожевых: «Стой, стой, кто едет?» Малюта вытаскивает саблю. Входят Суворов и Темкин.
Суворов. Здорово, государь. Как раз с князем у стана съехались. Я с левого крыла, из-под Москвы.
Темкин. Я с правого крыла… Государь, вести добрые.
Суворов. Татары насмерть остановлены под Москвой… Чего там!
Темкин. Под Серпуховской слободой двинули на них гуляй-город[250] да несколько тысяч телег с огненным боем.
Суворов. Под Рогожской слободой налетело на нас татар — не счесть, туманов десять… Алла, алла! Пылью солнце заволокло… Мы начали коней поворачивать и заманили татар на рогатки… А на рогатках мужики, вот эдакие лешие, с копьями поставлены, их хоть по колено в землю вбей, и начали мы татар сечь… Все поле увалили… Одни их кони теперь мечутся за Яузой.
Снова топот коней и крики сторожевых. Входит Василий Грязной в кольчуге и шлеме.
Грязной. Не пожалеешь, государь, что заплатил за меня тысячу рублев… Такую птицу поймал в поле. Сам дивлюсь… Не давался, одноглазый черт, маленько пришлось его помять… Веди его, ребята…
Двое опричников втаскивают связанного Мустафу.
Мустафа, первый улан у хана.
Иван. Развяжите дорогого гостя.
Грязной (развязывает Мустафу). Кланяйся государю большим поклоном.
Мустафа хрипит, косится на Ивана.
Спрашивай вежливо о здравии. Покоряйся, варвар, а то я тебе напомню Бахчисарай.
Иван. Отступи от него. (Мустафе.) Что молчишь, улан? Или без меры испугался моих воинов?
Мустафа. Делай свое дело, царь Московский, сажай меня на кол. Тогда увидишь, как я испугаюсь.
Иван. На кол я тебя не посажу.
Мустафа (с ужасом). Как же ты будешь меня мучить?
Иван. Дам коня, отпущу к хану… Ты ему скажешь — я-де спрашиваю: «Поздорову ли живет хан Девлет-Гирей?»
Мустафа (дико засмеялся). Хан здоров!
Иван. Доволен ли был хан нашими поминками?
Мустафа. Хан твои поминки враз проглотил да и не сыт.
Грязной. Смотри, я тебя научу отвечать государю.
Мустафа. Наши древние юрты Астрахань и Казань — вот какие поминки хочет от тебя хан… Царского венца да твоей головы — вот какие поминки…
Грязной. Государь, дозволь, я его успокою.
Иван останавливает его.
Мустафа. Почему ты не вышел против хана на Оку, а сидишь за телегами… Были бы в тебе стыд и дородство — ты бы вышел против хана и помер бы с честью.
Грязной (вместе с другими опричниками закричал). Пришибить его, собаку!
Иван снова останавливает их.
Иван. И еще, Мустафа, спроси хана, достаточно ли остра его сабля, что он похваляется отрубить мне голову? Мамай-хан посильнее его был, да и от того одна сабля осталась, что висит на моем поясу. (Снимает с себя саблю.) Взята она на Куликовом поле в ханском шатре, когда хан Мамай, даже бросив жен своих, бежал в великом страхе. Отвези саблю в поминок любезному брату нашему Девлет-Гирею, коли он еще не сыт моими прежними поминками.
250