Выбрать главу

[1928]

Хочу воровать*

(«Рабочей газете»)
Я в «Рабочей»,       я в «Газете» меж культурнейших даров прочитал        с восторгом          эти биографии воров. Расковав        лиризма воды, ударяясь в пафос краж, здесь      мусолятся приводы и судимости         и стаж… Ну и романтика! Хитры    и ловки́, деньгу прикарманьте-ка и марш    в Соловки*. А потом:       побег…          тайга… Соблазнен.      Ворую!         Точка. «Славное мо-о-о-ре*, Священ-н-ный Байкал, Славный кор-р-р-рабль, Омулевая бочка…» Дела́,       чтоб черти ели вас! Чем   на работу злиться, пойду        вором,           отстреливаясь от муров*        и милиций. Изучу я    это дельце. Озари,    газета,       лучиком!!! Кто   писателем в отдельце — Сонька    Золотая ручка*? Впрочем,        в глупом стиле оном не могу    держаться более… Товарищи,      для чего нам эта рокамболия*?

[1928]

Голубой лампас*

В Новочеркасске на 60 000 жителей 7 000 вузовцев.

Чернеют       небеса — шалаш. Меняет вечер краску. Шел снег.      И поезд шел.             И шла ночь к Новочеркасску. Туман,    пятна. Темно,    непонятно. С трудом себя карабкал по ночи…      по горе ли… И что ни дом —           коробка, черней, чем погорелец. Город — идет в гору. Но лишь       взобрался город-оборвыш — тут тебе —      площадь,              ширь —             собор вишь! Путь      до небес       раздели́ пополам — дотуда дойдут купола! А за собором           средь сора и дерьма, эдакой медной гирей, стоит казак,       казак Ермак*, Ермак —       покоритель Сибири. Ермак не один: из ночи и льдин встает генерал Каледин*. За ним другие.       Из снега и тумана, из старого времени клятого скачут по улице,           по улице атамана Платова*. Мчит на рысях          «краса Расеева»! С-под шапок свисают пряди. Може, едет и дед Асеева*, може, и мой прадед. Из веков       испокон, будто снова         в огонь, под бубны      и тулумбасы — трется конь о конь, золотится погон, и желтеют      на ляжках          лампасы. Электро-глаз          под стеклянной каской мигнул и потух…         Конфузится! По-новому      улицы Новочеркасска черны сегодня —         от вузовцев. И вместо звяканья         сабель и шпор на дурнях         с выправкой цапли — звенит    комсомольский             смех и спор да мысли острее сабли. Закройся,        ушедших дней лабаз! Нет   шпорного       диня и дона. Ушли       генералы          в бессрочный запас, — один на Кубани сияет лампас — лампас голубой          Волго-Дона.

[1927–1928]

Лицо классового врага*

I. Буржуй-нуво*
Распознать буржуя —          просто