– Премилое создание! – оценил Джерри.
– Это премилое создание опасней рыжего доносчика. Никто не подозревает, что она все слышит и все видит. Матильда обожает ее. Это она подслушала философа и доложила Матильде. Тогда за дело взялся Лом.
– Насколько я догадываюсь, Лом занимает должность палача.
– Как ни прискорбно признавать, но так. Бедного философа Лом пытал всю ночь. Но этого ему показалось мало.
– Вот изверг!
– Ему присудили наказание – ходить кругами неделю.
– Кто присудил? Матильда?
– Не смей, Джерри! Она – воплощение справедливости! В этом обществе все решения выносят коллективно.
– Ты хочешь сказать, что все являются судьями?
– Приговор выносится общим голосованием.
– Представляю в роли судей пиратов и бандитов! – воскликнул Джерри. – Теперь я понял, как держится власть первой дамы. Собственно, так держится абсолютно любая власть.
– Тише, Джерри! – воскликнул Том, но поздно.
Что-то встревожило белую кошечку, которую звали Сюзи. Она была очень хитра. Сделала вид, что смотрит в другую сторону, а сама краешком глаз увидела сидевших на заборе Джерри и Тома.
– Я так испугался, что она нас заметила, – выдохнул Том.
– Кто?
– Сюзи, – показал на белую кошечку Том.
– Да пошла она подальше! – сердито сказал Джерри. – Я одно понял, мой честный друг. Ты попал в беду. И надо тебя выручать.
– Я и сам знаю, что попал в беду. Но выхода нет.
– Не узнаю тебя, Томми. Ты совсем сник и раскис. Доверься мне. Отныне ты будешь делать только то, что я тебе посоветую.
– Если это поможет, я согласен, Джерри.
В это время произошло какое-то общее движение среди кошек. Они все повернули головы в одну сторону. Рыжий кот юркнул в дверь и исчез. Во дворе, на лестнице и на крыше, где находились коты и кошки, воцарилась напряженная тишина.
Через несколько минут в дверях в сопровождении рыжего кота появилась Матильда, которая произвела на всех сильное впечатление. Дело было не в том, как важно она выступала, как гордо держала голову и как все почтительно перед ней склонялись. А в том, что на голове Матильды, между ушами, сверкала белая челка, очень похожая на королевскую корону.
Джерри смекнул, что именно «царская» челка отличала Матильду от других кошек. Возможно, только из-за этого и признали ее первой дамой. Но в следующую минуту Джерри усомнился в своей мысли.
Из дому выскочила сияющая миссис Брейтон, подхватила на руки вальяжную Матильду и прижала к своему сердцу.
– О, моя прелесть! Моя любовь! Мое сокровище!
Все эти слова хозяйка говорила, целуя Матильду и вся светясь радостью. Матильда в ответ мурлыкала. Джерри отчетливо слышал, что говорила Матильда:
– Отстань, вонючка! Ты вся пропиталась духами! О, как ты мне противна! Мне твои дурацкие ласки так надоели! А сегодня и вовсе не до тебя!
– Ты проголодалась, моя маленькая! – лепетала счастливая миссис Брейтон. – Сейчас тебя по кормят вкуснятиной.
Из дверей дома вышли служанки, их было пять, они ловко несли на руках подносы, на которых стояли фарфоровые чашечки с кошачьими деликатесами.
Служанки расставили чашечки вдоль стены дома, вокруг фонтана и на ступеньках лестницы. Коты и кошки быстро заняли свои места, но никто из них не смел приступить к завтраку, пока хозяйка ласкала Матильду.
Джерри подумал: авторитет Матильды потому непререкаем среди котов и кошек, что миссис Брейтон больше всего любит ее. Благосклонность сильных мира сего имеет огромное значение. А, впрочем, власть Матильды складывалась из многих причин. И корона, то есть белая челка на голове, играла не последнюю роль. Миссис Брейтон своими длинными и тонкими пальцами дотрагивалась до этой челки и при этом говорила такие слова:
– Только у тебя такая прелесть, такая красота. В мире нет другой кошки, у которой была бы на голове такая корона. Я обладательница единственной в своем роде кошки. Я горда этим и потому еще больше люблю тебя, моя радость, моя редкость.
– Да отстала бы ты! – мурлыкала Матильда. – Сколько можно сюсюкать? У меня столько дел...
Наконец, миссис Брейтон опустила Матильду на пол и сказала служанкам:
– Не будем им мешать.
Служанки тут же ушли, а миссис Брейтон со слезами умиления окинула взглядом кошачий сброд.
– Ах, как вы умиротворяете бедное женское сердце! Вы, милые крошки, являетесь единственным моим утешением в этом мире, утешением печальной вдовы, днем и ночью оплакивающей троих мужей.
Она помахала ручкой Матильде и ушла в дом.
Коты и кошки остались одни.
Матильда поднялась на каменный выступ, застеленный ковриком, на котором стояла серебряная чаша с едой для нее. Она окинула взглядом публику и спросила низким голосом: