Нынче Брилиан ежедневно искал её, но несколько суток назад обнаружил кое-что совершенно нежданное и негаданное.
И, следуя сегодня верной тропой, эльф, властитель тенеруких уверенно шагал к заколдованному месту. Он чётко знал, куда идёт, хоть находился посреди земель, где все предметы и создания размывались майном либо до неузнаваемости, либо до трудно уловимых частот.
Тропа, пролегающая сквозь поросль низких кустарников, что любовно засиживали искорки майна – некое подобие мух и светлячков – уводила на небольшой насыпной взъём, за которым протянулся стремительный спуск к тонкой, песчаной береговой отмели. И уже там, на скромном наносе из отвердевшего песка, гостя из Мирсварина выжидал кое-кто…
Перед очами Брилла мелькали тени мелких и юрких тварей, будто разорванных в клочья, растерзанных на куски. Только их глаза, яркие, незамутнённые глаза жгучего, жёлто-рыжего оттенка сверкали на общем полотне приглушённых, чёрных, синих, серых и зелёных красок. Араши, демоны.
В Тчелане араши не сумели бы навредить бестелесным путникам, что скорее выступали наблюдателями и едва могли взаимодействовать со средой, с растительным и животным миром. Но многие выходцы из лона бессмертия боялись даже подобных встреч с демонами, ведь, вообще-то, это вполне благоразумно – бояться тлетворной скверны, особенно лунгам. Но только Брилл совсем не переживал по поводу близкого присутствия горстки жалких и беспомощных чудищ, уж слишком они выглядели немощными, словно приручённые крысы или крошечные, визгливые собачонки, избравшие себе хозяина и обречённые на вечную к нему любовь. Тени разорванных крыс, не иначе, во главе с Дирваном – Крысоловом, легендарным мечом в ножнах на поясе Брилла, который под светом Двойных Незримых Небес завёртывался слоями клубящегося дыма и обзаводился снопом искр. Он безбожно чадил на всю округу, и кажется этот самый дым привлекал обрывки тех, кого артефакт когда-то погубил. Падшие помнили своего палача, и проклинали его, но сталь клинка будто притягивала их в поле собственного сат, и несчастливцы метались рядом с оружием неспособные подавить столь тяжкое, роковое влечение к праведной силе меча.
Брилиан не боялся арашей ещё и потому, что видел лишь тени, а тени – это не настоящая угроза, они не причинят вреда даже в потустороннем измерении, в Тчелане. Во всяком случае, кому-то, кто лично повелевает ими, владыке Мирн Разора, хозяину мрака. Араши просто пересекали дорогу перед Бриллом, мчались за ним, хоть и не точно по пятам, и всегда расступались там, куда эльф намеревался водрузить ногу при новом шаге.
Преодолев холм и спустившись к берегу, Брилл взошёл на упругий, чуть влажный белоснежный песок, что захрустел под подошвами сапог. Путник степенно маршировал вдоль белёсой каймы излучины к «знаковому» месту и нашёптывал себе под нос единственное слово: «ежедневно».
Пройдя по мелководью и неожиданно шагнув на то, что водой более не являлось – на нечто твёрдое, – Брилл продолжил движение к цели, будто по стеклу. Впереди, прямо посреди тихой речушки, вырисовывался нанос песка, прихотливыми изгибами формирующий подобие ложа. Эйан недоверчиво обрушил взор к своим ногам, но то, что там располагалось, не было тонким льдом, отнюдь. Скорее, хрусталём. Чистыми и прозрачными водами из камня.
Демоны в страхе попрятались по прибрежным кустам и притихли, только их крошечные глазки горели в сумерках, пытливые и следящие за пришельцем ровно с таким же интересом, с каким сам эльф когда-то за ними следил. На песчаном ложе растянулся в царственной позе кто-то богоподобный, и Брилл, издали ещё не различив мелких деталей, сразу понял, кто именно. Ведь ответ всегда находился у него во рту. На языке.
Позади отдыхающего трепыхался занавес из посеребрённых небес, что готовились к закату, и точно над головой спящего повис острый, словно откованный и обточенный умелым мастером лунный серп из блестящей стали. Рослый и статный мужчина подпирал чело согнутой в локте рукой и полулежал с закрытыми глазами.
— Ежедневно… почему у меня лишь это словцо на уме? – вопросил Брилиан, вплотную подошедший к пьедесталу. – Дневно… наверно, всё-таки, Джнев?
Зазвучало имя, будто зов дорогого сердцу друга, и илар очнулся, открывая свои яркие, одухотворённые зеницы. Он пошевелился, и с его безупречного лица посыпались мелкие песчинки, принесённые ветром и застрявшие на коже из-за длительного бездействия.
Бриллу начало мерещиться, будто это огромная, пульсирующая рубиновая звезда упала с небес на неприметные берега и всё вокруг оплавила и опалила, превратив песок в кристаллы. Илар тем временем выпрямился и присел, но полумесяц всё равно висел на полотне небес прямо над головой эльфа.