Имперец поднёс левую кисть к глазам, и вокруг его пальцев танцевали три огонька с длинными, юркими хвостами, как крошечные, приручённые кометы. Кажется, это и есть те самые силы, из которых состоял мифический Ра’Ум, как и всё живое и неживое на этом свете (и на том) – майн, кси и тэсе’ра – триединство, нитарх вселенной, всегда ищущий идеальный баланс для каждой формы во всевозможных пластах и сферах.
Это они сейчас потрудились и раскрыли правду об арашвире? В тайлине нет ни капли майна, но майн залегает почти везде и практически во всём. Зато в «небесном» металле можно обнаружить присутствие двух других начал – океана кси и озера из тэсе’ра, и неважно, что такие понятия более присущи одухотворённым субстанциям. Скорее всего, именно по вине кси Сверкающий меч пожелал однажды вернуться к хозяину, и избрал наилучший момент для своего триумфального возвращения. В конечном счёте, тайлин – средоточие кси, его воплощение, одна из трёх главенствующих сил мироздания, и миросотворения. Энергия постоянства. Устойчивости. Не изменений.
Но… огни ручных комет тускнели, их лучезарные хвосты теряли мощь и интенсивность, и что-то подсказывало Валентору, что пора двигаться дальше. Здесь уже ничего не осталось для него.
Историк подумал, что уже очень страшно задержался в Тчелане, и разыскивать на мутных просторах Сэна или Мизраэля время ещё не настало. Пора возвращаться. Домой.
Он оглянулся по сторонам и приметил, что от поляны расходятся десятки троп. Выбрал первую попавшуюся и пошёл по ней. И коли на свете существует такое великое множество различных дорог, но все они в итоге приводят к единственному ответу, то значит ли это, что обретённый ответ – верный? «Дорога к себе».
Даже тот, кого когда-то нарекли счастливчиком, не обязательно познает истинное счастье.
Судя по всему, прежде незнакомца звали Гленмиарл, что переводится с хатра как «счастливейший из счастливцев». И он угодил в императорские сети, стал жертвой каких-то прогорклых, гнусных чар… зловонных планов. Кровь. Неужто им нужна была древняя лунговская кровь? Лунги знамениты полным отсутствием терпения, но вытерпеть могут почти что угодно. Пленник, наверняка, вынес бы все пытки, но ничего не поведал своим мучителям… как же это мерзко! Противно!
Валентор неосознанно отряхнул своё роскошное пальто, пытаясь смахнуть человечий дух с того самого наряда, что отняли стражи Ллойн.
Но судьба и случай подмигнули Гленмиарлу, и он ускользнул прямиком в Тчелан, минуя все преграды… и заодно прихватил собственное тело, не оставив его в награду палачам и истязателям.
Впрочем, и тот, кого величают огнём жизни[1], не проживёт по-настоящему долго. Кому-то только смерть приносит бессмертие, для других же бессмертие превращается в смерть.
[1] Валентор с хатра переводится как «огонь жизни». Довольно тяжёлое имя для смертного!
Почему Гленмиарл выбрал Валентора? Да потому, что никого более не оказалось рядом. Никого, кто умел бы содействовать с майном, читать заклятья, путешествовать по незримым мирам. Никого, кто обладал бы великой, бессмертной начинкой, по обыкновению присуждаемой исключительно лунгам. Глен не мог с лёгкостью сбежать из Митсилана и не рассказать свою тайну н’талам. Жаль только, он опоздал.
Бесконечные поиски тогда, когда путеводная звезда всегда была с тобой. Внутри. В душе. Тебя ведёт её зенит, её надир тебя подводит.
Валентор, лёжа на полу и раскинув конечности по четырём основным направлениям, будто беспечная морская звезда на прибрежных скалах, разомкнул веки, и тут же кромешная тьма его затворнической кельи наполнилась ярким светом белых искорок, что застряли в глазах. Словно окаменевшие и выкристаллизовавшиеся в бриллианты слёзы, они кололи и щепали кожу. Человек разок взмахнул ресницами, стряхивая последний брызг майна, щёлкнул пальцами, и тихо произнёс:
— Да!..
Но чрезмерно тихо. В итоге первый звук не уродился, и обернулся глухим «т». Та-да!
***
Охранники, явившиеся в камеру историка, точно таким его и обнаружили – лежащим, недвижимым, загадочно и блаженно улыбающимся. Почти без чувств. Они недоверчиво переглянулись, затем с трудом подняли пленника на ноги и повели, а, вернее, поволоки его в комнату для допросов, ведь с гостем из Мирсварина желали побеседовать крайне уважаемые в Империи господа.
Когда Главный Следователь стражей Ллойн наблюдал, как в помещение встаскивают пленника, а после усаживают его на кресло, он невольно дёргал верхней губой, недовольный и рассерженный.
Первый Изыскатель (он же Главный Следователь) носил не слишком-то любимое в Ривер-Немме имя «Нулл» и был выходцем из ничем непримечательного рода Сердвазар, но лицо его с самого рождения обладало кое-чем запоминающимся. Некой особенной меткой.