Слухи о том, что какой-то незадачливый путник из Мирсварина явился на родину, пригубив на чужбине заветной лунговской крови, да ещё и овладев колдовством, быстро достигли правительственных ушей. И тут уже никакие должности деда, прадеда, отца и брата Валентора вместе взятые не сумели бы отгородить его от длани Императора. Ведь Император желал одного: лунговской крови, сладчайшей пищи для древних, жутких, подземных богов.
И центральным кроводобытчиком в этой истории выступал Нулл Сердвазар. Он уже крепко-накрепко вцепился в перепуганный лик хозяина мрачного близнеца, когда к парочке подобрался старый лекарь со странными инструментами в руках.
— Хотя, ты и сам так соблазнителен будешь, что мы для тебя найдём лучшее применение, на слово мне поверь, – Главный Следователь надменно похлопал подопытного по щеке. – Мы знаем, что ты пил кровь древних, мальчишка. И мы выдавим из тебя всю её, до последней капли! – провозгласил он потусторонним голосом, держась за голову узника.
Это что, смертный приговор?
— Вы – идиоты! Это было почти четыре года назад! Откуда во мне сейчас кровь лунгов?
— А та женщина, что с тобой в Лемне? Разве не древняя она? – коварно протянул Нулл, внезапно ослабляя хватку.
— Она тут не играет роли. Она ушла из Лемна, она уйдёт из Ривер-Немма. Забудь о ней, тебе не найти её… Изыскатель. Сколько не смотри в толпу, сколько не следи за горизонтом, тебе никогда её не отыскать.
— Как мне надоели твои высокопарные речи! Первым делом вырежу тебе язык!
— Язык ему нужен для ведовства, – тихо, но нравоучительно прохрипел старый врачеватель, аккуратно постукивая тонкой металлической трубкой по носу Валентора. – Не трожь его язык, и прочее, что пригодится нам. Иначе Император тебя покарает.
— Что вы хотите от меня? Кровь? Или же моё умение мага?
Старикашка сделал едва заметный надрез на руке пленника, взяв образец крови для экспериментов, и вяло поплёлся в сторону того коридора, из которого выполз.
За узким и извилистым проходом, что начинался у края восточный стены залы для допросов, залегала следующая комнатка, гораздо скромнее и меньше в размерах, где обычно коротал время императорский лекарь. Он и сам был почти что изыскателем, и неустанно что-то высматривал в своих жертвах. Далее, за его коморкой, шёл очередной коридор, затем небольшая опочивальня, где отдыхала стража, за ней – ещё одна сеть туннелей, испещряющих всю Первую Ставку. Таких сложных и запутанных, что без дополнительной карты новичку в них было уж никак не разобраться, и даже имперские боги не пролили бы свет на устройство этого зловещего здания.
Глубокая ночь опустилась на город и из-за окна перестал литься хоть какой-то свет, но в итоге Нулл всё же остался наедине с Валентором. Палач приблизился к историку и прошептал ему на ухо:
— Нам нужен Блекский камень, арашвир, ты и сам знаешь, что это источник ведовских токов. И кровь твоей спутницы, древней.
Молодой господин тревожно сглотнул, перепугавшись всего того, что ещё ему придётся проглотить в Империи не по собственной воле. Его сердце суматошно билось, и вены пульсировали где-то у висков, всё ближе подбираясь к поверхности кожи и стремясь выдать своего хозяина. Валентор не хотел выказывать истинных чувств и доставлять неприятелю наслаждение властью и превосходством, но было уже слишком поздно. Ещё одно мгновение, один взмах ресниц, и по лбу летописца пробежит капля пота, в которой отразится самодовольная ухмылка Главного Следователя, что стоял напротив с пыточными щипцами в руках.
Что Валентор знал о настоящей Империи, без прикрас? Чтобы он не знал о ней, вряд ли бы ему сегодня хватило этих знаний. Вряд ли бы ему помогли самые чуждые, мутные и грязные фантазии, случайно всплывающие перед глазами посреди ясного дня и тут же гонимые прочь. Вряд ли пришли бы на выручку сны и кошмары. Слухи, отрывистые сведения из скабрезных трактатов… Что было на уме у Нулла и чем он поистине промышлял? Что точно держал на вооружении и чем именно разверзал жертвам уста?
Валентор не мог всего этого представить, ибо никогда не размышлял о подобных вещах, но он страшно боялся, что не сумеет выдержать всех предложенных испытаний. Ведь, достойная смерть… нет, разве об этом стоит мечтать? Через две луны имперцу должно исполниться тридцать лет, маловато для мудреца, и демонически ничтожно для лунга, но уже сейчас хозяин мрачного близнеца чётко знал, что достойно умереть нельзя, но можно только достойно жить до конца.
Да… вряд ли ему хватило бы знаний о тёмной стороне человека, о всех мерзостях, что таятся под вполне узнаваемой людской личиной, на самом дне того, у чего нет дна.