—Желаешь выпить? Я бы отвёл тебя в более спокойную харчевню, – усмехнулся Лау, после потасовки всё ещё чувствующий себя потерянным и каким-то даже уязвлённым.
Ведь он собирался и лично защищать спутницу собственным мечом, пускай та лунг по происхождению, пускай она обладает великими силами и немалыми способностями, но всё-таки по-прежнему остаётся хрупкой женщиной. И планировал самостоятельно вызволить из смертельной опасности младшего брата, неумелого и незадачливого книжника, могучей рукой выставляя юнца в должном положении, так, как Лау и привык обращаться с Валентором. Но что теперь?
Теперь же, неуверенно расположившись на ступеньке кривой лестницы, что уводила вниз, в самое чрево подземелий Первой Ставки, военачальник поглядывал на Металлию, никак не проявив себя в бою, и ощущал, как к нему подкрадывается трясина густых, обволакивающих и тёмных мыслей. А что, если… эта женщина задумала завлечь его в историю куда более мрачную и сомнительную, чем он думал раньше? У неё на шее Блекский камень, почти в три раза крупнее, чем у Императора, и Лау, добропорядочный и всегда соблюдающий законы до этого момента, сопровождает столь страшную особу в секретнейшее место Лемна?! Для чего, позвольте спросить?
Хозяйка ясного близнеца, не церемонясь с замешательством напарника, обильно полила поверженных стражей выпивкой. Действие это вызвало очередной приступ тревоги в Лаудре, он задёргался, но Металлия опередила незаданный вопрос:
— Расслабься. Я так сто раз делала. Пусть попробуют оправдаться перед начальством и доказать, что мы вообще здесь были, в то время, когда от этих глупцов разит выпивкой за веху…
Закончив обрызгивать неприятелей висом, Дрейк ступила на ту же лестницу, и когда её взгляд встретился с непонимающими глазами Лаудра, древняя добавила:
— …тем более, я же – всего лишь девчонка. Как считаешь, кто-то из них пожелает прилюдно признать, что девчонка разобралась с четырьмя стражами Ллойн, будучи без меча или кинжала в руках?
Она лукаво ухмыльнулась и углубилась во тьму. Последним, что видел Лаудр, стал длинный шарф, ещё совсем недавно принадлежащий его возлюбленной, ныне до сих пор укрывающий голову возлюбленной Валентора, его младшего брата.
Один шаг и петля затянется?
Собравшись с силами, опустив назад забрало шлема и мысленно умоляя о помощи всевозможных Имперских богов, Лаудр побрёл за Госпожой Предела. И впереди его ожидала лишь беспредельная тьма…
Тотчас провожатый сам обернулся ведомым и ухватился за руку Дрейк. Вначале он двигался исключительно благодаря Металлии, вполне неплохо сориентировавшейся в кромешном мраке, но когда мужчина заметил в отдалении свет, тут же замер и шёпотом произнёс:
— Зачем ты отдала мне свой меч?
— Испугалась, что не совладаю с искушением и воспользуюсь им, – пространно разъяснила гостья из Мирсварина.
Нет, Металлия никогда не славилась кровожадностью и не жаждала испить сей проклятый нектар победы, но, в отличие от Валентора, коли доходило до праведного дела, была не против пролить чуток крови, и своей, и чужой. Именно Валентор не хотел оставлять багряных следов за собой в Империи и стребовал с Дрейк обещание, что она не примется убивать направо и налево всех неугодных в Лемне, и, чтобы не случилось, сумеет сдержать лунговский гнев.
— Как так получилось, что настолько хорошенькая особа вообще решила взяться за оружие? – Лау продолжил допекать спутницу, шепча как зачарованный слова, которые не посмел бы озвучить раньше.
Однако он не решился задать главнейший из вопросов: как так сложилось, что подобная женщина досталась его брату-неумехе?
— Звёзды мне приказали, – издевательским тоном отозвалась Дрейк.
— А Блекский камень? Откуда он у тебя? Что ты действительно задумала?
Металлия нахмурилась. Повернулась к настырному допросчику и обрушила на него всю тяжесть собственного испытующего взора провидицы, присущего, по-видимому, не одному лишь Элезгору.
— Я «задумала» только то, о чём и рассказала тебе, господин-неверующий невежда: вызволить твоего брата из заточения и затем убраться прочь из этого гнилого королевства…