Валентор подошёл к брату и вытянул у него из рук масляную лампу.
— Это нам не понадобится более.
— Без неё мы опять попадём в кромешную темноту! – запротивился было Лаудр.
Но историк прочёл наспех сочинённое заклятье иллюзорного света, и вот уже трое спускались в пучины тюремных подземелий в компании приятных, мерцающих зелёных огней. В побеге из Первой Ставки Металлия присвоила бремя лидерства, сохраняя небольшую дистанцию между собой и людьми и позволяя побеседовать давно не видевшимся кровным родственникам. Ведь в Лемне подобная роскошь им не представится теперь.
Лаудр, поражённый как переменами в младшем братишке, так и колдовскими огнями, невольно заговорил, и свет играл изумрудными отблесками на его озадаченном лице:
— Магия… не может быть! Так это правда! О, Бледный Суллун! О, Куннован! Но… ты же не стал чёрным магом?
От этой фразы Валентору захотелось рассмеяться в голос так, чтобы гогот его прокатился эхом по туннелям темницы. И кто же тут действительно обернулся чёрным магом?
— Да, конечно! Я – самый лютый чёрный маг Предела. А Металлия – моя подельница! – язвительно прошептал молодой господин. – Вот из верного служителя Императора превратил тебя в преступника.
— О, нет. Это твоя женщина сделала. И я сам. Так… её зовут Металлия? – как-то слишком воодушевлённо поинтересовался Лаудр, и Валентор счёл просто необходимым тут же его и одёрнуть, и осадить.
— Ты что же это, потащился в Первую Ставку в компании неизвестной, даже не выведав её имени? Я начинаю весьма сомневаться в твоём здравомыслии, брат.
— Послушай…
И вновь это многозначительное «послушай»! Все в Ривер-Немме твердили Валентору «послушай», словно он должен быть ей всенепременно послушен. Но, знай Империя хоть что-то об истинном Валенторе, то она никогда не допустила бы и мысли, не загорелась бы и блёклой надеждой на то, что кто-то, наподобие хозяина мрачного близнеца, столь непокорный и своевольный, вообще приспособлен к послушанию.
— …послушай, Волчонок, а что там? За южными границами? Что там? В Диких Землях?
— Ну, во-первых, это не какие-то «дикие земли», а напротив, житница всяческой культуры, наук и образования, родина всевозможных изобретений, исток колдовства… да не важно, лучше я не буду тебе этого рассказывать. Дольше проживёшь. Да и знаешь, тебе там не понравится. Места, где бы ты не владел своей женой всецело…
Он самодовольно хмыкнул.
— Но и где её род и знатное семейство не владели бы ни мной, ни ею, ни нашими детьми, ведь так?..
Валентор удивлённо приподнял правую бровь и покосился на брата. Неужели этот старый, замшелый увалень что-то понимает? Они находились в самой тёмной части Лемна, но только здесь молодой господин смог пролить хоть какой-то свет на непростые взаимоотношения с родственником… а что, если это он всегда ошибался? Что, если это он был тем, кто вечно недооценивал брата, не принимал всерьёз его любовь и не дорожил заботой?
Неужели в Лаудре тоже имеется кое-что потаённое? Что-то такое, что постоянно заставляло потомков Сельдэриуса не сдаваться, идти вперёд до победного и не слушать окружающих? Неужели же и Лау что-то чувствует и понимает? Что-то дремучее, об Империи? И двое сыновей Эсная куда больше похожи между собой, чем до сих пор могло казаться со стороны любому непосвящённому?
Воистину, та-да!
— Ты мне не запасной отец, и не его облегчённый вариант, – выпалил Валентор, желающий и предостеречь старика от расспросов, и разогнать неприятные мысли, что каменным сводом сложились у него над головой.
Эснай, когда-то и сам занимающий важный правительственный пост в военном ведомстве после того, как отошёл от дел, на покой, набрал немалый вес в буквальном смысле, ведь привык есть очень много, но уже не уделял должного внимания тренировкам. И когда Валентору исполнилось четырнадцать, отец его так располнел, что каждый мальчишка в деревне считал за подвиг придумать уничижительное прозвище для огромного владельца ближайших земель.
— Кстати, как там отец?
— Не похудел, не переживай, – усмехнулся Лаудр и губы его расплылись в непочтительной улыбке, что ещё сильней навело хозяина мрачного близнеца на раздумья об общих корнях и о тесном братском родстве.
— Передавай им с матушкой поклон от меня. Заверь, что у меня всё превосходно. Лучше быть не может. Я нашёл свою дорогу, нашёл своё призвание, самого себя и женщину, которая мне по душе.
Они подбирались к выходу через неприметную таверну и Валентор решил сразу подступиться главному вопросу: