Валентор порою был один в Ривер-Немме, но даже во всём Ассалготе он уже никогда не был бы одинок.
Стоит солнцу набрать силы, и туман тут же рассеется. Исчезнет, как исчезнут после восхода две мрачные фигуры из Лемна. Навсегда. Даже отпечатка от их теней не сохранится на каменных плитах набережной Милнар, в доках, ни следа. И если бы глаза смогли узреть мир таким, каков он на самом деле, то эти двое, по природе своей имеющие более яркие тени, чем любые Ривер-Неммские огни, никогда бы не запятнали пасмурную и грязную Империю.
«Не судьба!», сказали б стражи Ллойн, но разве ж этот поворот был судьбою предначертан? Или кто-то вручную его в главу вписал?
Слава, которая мне всего дороже
Киф, как и всегда, согласно своей забывчивой и всепрощающей манере, не помнил ничего, ни слов любви, ни оскорблений. Но эта встреча произошла далеко за чертой селения, возле гряды изломанных Хребтов Великана, где городские порядки не имели власти, и где даже не слышалось зловонных испарений от деревянного фагнора.
И казалось, что столь безлюдные и тихие места запомнят абсолютно всё, без искажений, ведь в их владениях так редко случалось хоть какое-то движение, помимо оползней и камнепадов с гор.
Виной всему простой костёр, оставленный без присмотра. И та незатейливая похлёбка, что кипела в котелке на нём. Один лунг, погнавшись за добычей и удалившись в горы, покинул сей тихий огонёк, второй же, разочарованный неудавшейся поездкой и без какой-либо добычи за спиной, неожиданно набрёл на уютную стоянку н’тала. Правда, во времена второго покрова весны оба древних сказали бы, что натолкнулись на «кострище н’тарла», потому как в ту эпоху в чести был совсем иной язык.
Пришельца величали никак иначе, как Пепельный (или Призрачный) Волк – Сурв Акестар на устаревшем хатре, однако позже этого белобрысого и нахального лунга нарекут Мизраэлем. Своё истинное имя он бережно хранил в тайне от посторонних, как всякий прилежный древний, и то и дело прикрывался всевозможными прозвищами. А, вообще-то, такое поведение порой затрудняло процесс узнавания и вполне известных особ.
Мизраэль держал путь из Болижа́на, небольшого городка, расположившегося у самых западных отрогов Хребта Великана и прогремевшего чуть ли не на целый Мирсварин умелыми и крайне передовыми оружейными мастерами. Древний, сидя верхом на породистой серой кобыле в яблоках, вёл за собой неприметную и кряжистую гнедую лошадь, нагруженную скарбом, и двигался по узловой тяге. Весьма добротный тракт (для таких бородатых веков) пролегал вдоль южных откосов горной цепочки, петляя среди каменных глыб и валунов, пересекая мелкие горные речушки, которые в свою очередь питали бурные потоки могучей и студёной Ас-Дайилль. В крупном поселении Ни́мдаж-Мин тракт скрещивался с другой дорогой, ведущей на север сквозь ущелье в скалах, и образовывал знаменитый одноимённый перекрёсток, облюбованный разномастными торговцами и дельцами из-за чужбин, где каждый норовил и показать собственный товар приезжим, и показаться лично.
Мизраэля не занимали ни диковинные товары лавочников, ни самовлюблённые прогулки между палатками в лучших нарядах (неужели, всё это ради того, чтобы впечатлить незнакомцев?!). Его вообще не заботил Перекрёсток Нимдаж-Мина, и даже Болижан, он углублялся так далеко от сердца Предела исключительно за тем, чтобы побывать на одном любопытном аукционе.
Луны три-четыре назад близ Болижана упала сайдаранс – ослепительная небесная звезда, горячий метеор. Во многих головах тогда зарделось подозрение, или, коли вернее выразиться – зародилась туманная надежда, что этот метеорит будет целиком состоять из тайлина, самого драгоценного и крепкого материала Ассалгота, неподвластного ни силам магии, ни чарам тления. Даже время собственной персоной привыкло сторониться и огибать тайлин крюком. На такую «подачку богов», кусочек истинного неба, сбегутся стони (или тысячи) лунгов, слетятся рои металлургов и рудокопов, право, ковали и оружейники налипнут на него, словно мухи на спелый фрукт, ведя войну за подобное неземное подспорье. И вот кое-какой ловкач из Билингора, продавец и по знаку рода, и от богов, нашёл-таки метеорит в песках, в окрестностях Болижана.
Да… найти-то он нашёл, только не стал распространяться о том, что это была за сайдаранс, и какой металл слагал её нутро. Но деловито разослал приглашения на произвольный аукцион, где собирался выставить на продажу этот самый метеорит и продать его тому, кто назовёт наивысшую цену. Похожие приглашения получили все сколько-нибудь известные оружейные мастерские, состоятельные кузнецы с добрым именем и не менее доброй славой, и, конечно, обеспеченные любители мечей.