— Ну, это менее противоестественно, но куда более противно.
Светловолосый податливо хмыкнул.
— Ты, вроде бы, знаком с этой тварью… так расскажи же мне, о великий странник и естествоиспытатель, что, демоны меня пожри, здесь происходит? Ты уже видел такое?
— Нет… – протяжно, слабым голосом, отозвался Пепельный Волк.
Он никогда, никогда прежде не «видел такого», и даже более, ни разу не слышал о чём-то подобном! Словно самое загадочное и неизведанное на свете показалось пытливым наблюдателям, но… невнятно, неотчётливо, где-то в тумане, на рассвете, когда ещё тени не отделились от предметов, и мир не разломился по чёрно-белой меже. И всё вокруг застыло в какой-то сизой дымке, и искажающей, и приукрашающей действительность. Будто мутный намёк в затяжной словесной игре древних. Он здесь, на поверхности вод, слово, выложенное не кристаллами из звёзд, но горячими, медовыми, медными искрами.
От озера исходило приятное, лучистое тепло, и Норвагорн, совершенно беззаботный, сделал очередной шаг в сторону вод. Мизраэль, не успев подправить своё поведение, резко выставил руку перед мастером мечей, запрещая ему касаться неизвестного.
— Ты ведь не хочешь, чтобы затем с тебя кожа лоскутами слезла? Не хочешь заполучить поражение плоти?
— Я кто тебе, эльф?! – возмущённо прорычал Сэн, но отчего-то не стал дальше сопротивляться, и в воду не полез.
В самом деле, что это за густое, обволакивающее, ароматное озеро? Почему, и для чего оно здесь?
Где-то в недрах залы, напрочь лишённых света, настолько угольных, что даже ясный взор древних не мог пробить такой налёт из тьмы, что-то зарокотало и загудело, и с потолка посыпались мелкие обломки сталактитов. Норвагорн отпрянул от кромки воды.
Оба лунга схватились за оружие, но скорее от беспомощности и от безысходности, чем по чистой случайности или из-за невежества. Ведь можно сколько угодно кулаком грозить небу и наводить клинком на каменистый лик оползня, только вот такими деяниями природе шалить не воспретишь, увы. Да и себе вряд ли чем-то подсобишь.
— Да, мы злоупотребили гостеприимством, прошу извинения за нас двоих, – чётко отбил языком Норвагорн, на манер лунгов учтиво поклонившись янтарно-голубому озеру, (почти что живому!).
Он отступил на пару шагов назад, ближе к туннелю, и Мизраэль последовал примеру приятеля, однако камнепад с потолков пещеры не ослаб. Разумеется, всё это – непонятное озеро, неурочное проникновение и скромное землетрясение – никак не связано между собой, а связь лишь мерещится под гнётом большого числа неясностей, и за патиной загадок, вроде Чудища Шарга. Но, всё-таки, лучше поостеречься и мирно уйти.
В конце концов – камнепады и обвалы – вполне естественны и весьма распространены, они приключаются повсеместно, особенно на южных склонах Хребта Великана, где довольно часто встречаются протяжённые пещеры, мало исследованные и лунгами, и людьми. Ведь каждый горный скиталец знает, какое опасное сочетание стихий, здесь, среди заоблачных вершин – тут и могучая твердь земли, что рокочет и громыхает, расползается в расселинах, а порой и вовсе разжижается от селей и уходит из-под ног. И половодные реки, стремительные и неукротимые, из-за проливных дождей и снегопадов увеличивающие свои потоки в сто крат за единственных взмах ресниц. И всесильные ветры, стачивающие скалы и вырезающие причудливые формы на гребнях гряды, и даже, кое-где, бурлящие лавы и пыхтящие вулканы (ладно, пускай последних нет на Хребте Великана). В горах можно ощутить на себе влияние всех четырёх стихий. Как будто, чем выше ты восстаёшь над уровнем земли, тем сильнее взлетают риски, и тем паче мельчает жизнь!
Однако всяческие норы и каверны тоже не лишены коварства, они завлекают любопытных путников в свои манящие, секретные недра, предлагая взамен разгадки и откровения. Правда, зачастую цена открытий – смерть. Пещеры душат и хоронят смельчаков с завидной регулярностью, в них пропадают без вести, даже древние, те самые, с ясными, дальновидными очами и неодолимым колдовством, чьё происхождение лично водрузило своих любимых подопечных на последнее, превосходящее звено.
Норвагорн и Мизраэль поспешили убраться из ненадёжной галереи, ибо прекрасно понимали, что судьба не будет делать им поблажек, и сотрёт их точно также, как любого другого бродягу, незадачливого и слишком простодушного. Они стрелой промчались по туннелю, по длинной зале, где совсем недавно вёлся бой с чудищем, спустились по плотинам из «ванночек для ног» богини Пранатог, и уже вышли бы в начальную галерею. Но…