— Но я буду ждать откровенного ответа. Днём и ночью. Однако… чует моё сердце, что эта установка в корне неверная, ибо я так и не дождался обещанного ужина даже от тебя. Куда уж там столь призрачным материям?
Черноволосый расслабленно хмыкнул, и тут же заработал ощутимую затрещину от спутника.
— Получишь ты свой ужин. Днём или ночью, – загадочно отразил Мизраэль.
По пути Норвагорн только и делал, что трещал об обычаях и нравах фагнорских эльфов, рассуждал о местных мифах и легендах, о практике шаманизма и языке коренных народов Кифа. К нему будто вернулась былая говорливость, покинувшая мастера мечей лишь на день.
Пожалуй, секрет – это слабость, когда вы едины. Так, странник, почему же ты в итоге не спишь?
Испокон веков, а точнее всего-то как шесть столетий владетелям мастерской Натта принадлежало весьма известное в Кифе имение – усадьба «Пять колонн». То был большой, красивый и славный дом, и чего в нём только не случалось. За стенами его и рождались, и умирали, однажды разорительное землетрясение забрало четверть зданий, но поместье по-прежнему стояло судьбе (и завистникам) назло. Оно вздымалось высоко над окрестностями, возведённое на самой приподнятой точке города давным-давно и соответствовало старым вкусам в архитектуре – имелся в нём и скрытый садик во внутреннем дворе, и каменный забор-охранник от любопытствующих прохожих, и веранда, выйдя на которою можно было обозревать порт, залив и море.
Вообще, такое знатное местечко скорее бы подошло храму богов, но в те далёкие годы, когда первые каменные блоки усадьбы только закладывались, подобное расположение – на отшибе города, за его стенами – никому не казалось удачным, помимо дальновидного основателя династии Натта, эльфа по имени Натт Холомо́нт. Текли воды, времена менялись, Киф рос. Богатство и достаток быстро расширяли город, он распухал и запруживал всё, словно пышная белоснежная сдоба, раздобревшая на дрожжах в благоприятных условиях и вышедшая из-за краёв. Не успели хозяева «Пяти колонн» взмахнуть ресницами, как городские стены Кифа перемахнули через поместье и отступили глубоко на запад, а по бокам размножились другие строения – и храмы, и училища магов, и резиденции богачей. И вот уже усадьба «Пять колонн» надменно взирала на всякого с холма, явно не различая деталей, зато сам дом легко можно было разглядеть даже из порта Кифа, так что упорядоченный, строгий абрис здания хорошо запоминался приезжим морякам.
И чем-то это роскошное эльфийское поместье действительно напоминало храм. К примеру, своим прозванием оно было обязано страшному землетрясению, произошедшему в горах Великана пару столетий назад. После колебаний и разломов земной тверди ещё и неурочно разлилась Ас-Дайилль, чиня массу разрушений дополнительно, будто без её вмешательства обитателям не хватило неурядиц с лихвой. Но, ничего не поделаешь, таков неисповедимый характер божеств пресноводной реки – они и дают жизнь, и отнимают её, постоянно взимая подати и дани со своих благословенных жильцов. В усадьбе снесло несколько построек, в том числе и личную хозяйскую молебну. Спустя пару лун слуги Натта за чертами города из грязи и ила отрыли главное сокровище владельца – длинный каменный идол, вырезанный на столбе серого песчаника, изображающий образ Обмархо́на – бога порой весёлого, порой мрачного, то гневливого, то благосклонного. Двуличного, в общем-то. Реликвию повредили стихии, где-то появились сколы, где-то трещины, но эльфы вернули её на место, в дом. Вскоре в стволе идола начала прорастать зелень, и как её не тужились выкорчевать – ничего не помогало. Было принято решение перенести идол на белый свет и свежий воздух – уж если в камне заколосилась жизнь по воле высших сил, то никто не в праве этому мешать. Обелиск водрузили на веранде, перед навесной крышей, поддерживаемой четырьмя колоннами. Однако из-за того, что поместье находилось на возвышении, а его веранда, защищённая кровлями, вообще устремлялась на восток, лицом к порту, трудно было заметить разницу между священным объектом и опорами потолков, и каждому казалось, будто дом этот хвалится наличием пяти колонн – на одну больше, чем у прочих вельмож. Именно так родилось имя поместья, и, подобно семенам деревца в идоле Обмархона, оно прижилось.
Правда, династия Натта вскоре перебралась поближе к истинному источнику своего благосостояния – к серебряным копям, в Коркуджан, и там-то пустила стержневые корни, передавая бразды правления «колоннами» то наместникам и управляющим, то дальним родственникам – несметным троюродным тётушкам, внучатым племянникам, сводным дядюшкам и так далее.