Подумайте только! Что представляет собой Манкиллер, так называемый убийца людей, один вид которого бросает вас в дрожь?
Это драный козел, он сто́ит двадцать долларов, не более. Да, да! Паршивое животное, в него только влили для бодрости две пинты[49] бренди…[50]
А ковбои, эти жалкие молокососы? Все четверо сбежали, испугавшись клячи, хватившей слишком большую дозу бренди.
— Но как быть с тем несчастным? Его ведь убил Манкиллер!
— Он не мертвее, чем мы с вами, леди и джентльмены! Все происходящее — лишь дешевая комедия, «липа». Это я вам верно говорю!.. Что же касается Укротителя… вы так восторженно ему аплодируете… то знайте, он просто оказался ловчее тех четырех щенков и сумел оседлать животное, пьяное как…
— Как вы сами, сэр! — прервал Том, не понимая, куда клонит этот скандальный господин.
— Вы хотите сказать, что я нетрезв?!
— Вот именно, вы просто лыка не вяжете!
— Вы мне за это заплатите!
— Когда угодно!
— Сейчас же, немедленно… Если, разумеется, вы не трус!
Молодой человек пожал плечами, нахмурился, его лицо побледнело от гнева. Том внимательно посмотрел на незнакомца, продолжавшего болтать с невозмутимостью вороны, раскалывающей орехи. Ему было примерно лет сорок пять. Высокого роста, хорошо сложен, безупречно одет, красив, с ухоженными руками, он, конечно, джентльмен, только сильно под градусом.
Самые нетерпеливые из публики опять закричали:
— Но кто вы такой? Вы — проходимец! Почему вы на арене?
Незнакомец яростно отпарировал:
— Я проходимец?.. Да вы что?.. Чего я хочу? Прежде всего объяснить, что над вами смеются! Все показанные номера — сплошное надувательство: и безобидный взрыв, и так называемое спасение прелестной мисс Джейн… Ну а бахвальство присутствующего здесь мистера Тома…
— Доказательства! Требуем доказательств! — неслось с трибун.
— Ну что ж! Извольте! Афиши обещали дуэль, настоящий поединок не на жизнь, а на смерть между двумя джентльменами, согласившимися решить свой спор публично, перед вами, леди и джентльмены.
— Да!.. Да!.. Дуэль! Нам обещали дуэль! Мы хотим дуэли!
— Вы можете так кричать и просить бесконечно. Обещанного гвоздя программы не будет: дуэль не может состояться.
— Но почему? Скажите!
— Потому что поединок двух вооруженных людей опасен. Здесь обман исключен, ведь один из соперников должен погибнуть. Отсюда я делаю вывод…
— Какой? Говорите быстрей!
— Что директор цирка солгал, и обещание дуэли тоже очередной розыгрыш. Поединок не состоится!
Том, хранивший до сих пор презрительное молчание, приблизился к незнакомцу вплотную и громко спросил:
— Что за чепуху вы несете?
— Я сказал…
— Заткнитесь! Молчите, когда я говорю! Предупреждаю, что вы наложите в штаны, трусливый алкаш…
— Трус? Я трус? Клянусь памятью моего отца…
— Вы наговорили столько глупостей, лжи и оскорблений, что я требую удовлетворения. Здесь же, сию минуту, в присутствии почтенной публики.
— Гип!.. Гип!.. Гип!.. Урра! Да здравствует Том! — заорала толпа в предвкушении нового захватывающего номера.
Незнакомец приосанился, скрестил руки на груди и сказал хвастливо:
— Я уже убил четверых и если вам так угодно быть пятым…
— За мной пока не числится ни одной жертвы. Вы будете первой… Итак, согласны?
— О да, сэр!
— Ол райт!
Крайне возбужденная публика уже начала заключать пари.
— Сто долларов на Тома… Пятьсот долларов… тысячу… на… Эй вы, как вас зовут?
— Я чистокровный американец, потому что мое имя Джонатан-Джонатан.
— Отлично! Итак, тысячу долларов на Джонатана!
Опять откуда-то появились фоторепортеры. Вспыхнули магниевые лампы.
— У вас есть револьвер? — спросил мистер Джонатан, еле ворочая языком.
— Да!.. «Смит-и-вессон»…[51] Черт побери… Всего одна пуля. Впрочем, этого будет достаточно.
— Достаточно? Для чего? Для того, чтобы… ха-ха-ха!
— Я владею им достаточно хорошо, чтобы позволить себе навсегда отбить у вас охоту пить виски!
— Не слишком ли вы самоуверены, молодой человек?
— Думаю, что это не так уж плохо! А вот вам кое-чего не хватает, мистер Джонатан. Но довольно шуток.
— Итак, начнем?
— Подождите! Надо соблюсти необходимые формальности.
— Ну конечно! Понимаю, свидетели.