Здесь Тома встретил лакей в роскошной ливрее и, ни слова не говоря, повел через длинный коридор, увешанный картинами европейских художников.
По дороге слуга спросил:
— О ком я должен доложить?
Молодой человек с достоинством ответил:
— О мистере Томе!
— Хорошо!.. Вас ждут.
Лакей распахнул дверь и провел молодого человека в большую современную гостиную, уставленную безвкусной мебелью и роскошными безделушками. Помещение напоминало торговую лавку со множеством дорогих и ненужных вещей.
В комнате находились мужчина и молодая женщина.
Мужчина поднялся. Он протянул левую руку, правая была перевязана, и громко поприветствовал:
— Здравствуйте, Том, рад вас видеть!
Энергично пожав протянутую руку, наш герой ответил:
— Здравствуйте, Джонатан! Вы прекрасно выглядите!
Мужчина продолжил:
— Дорогая, представляю вам мистера Тома, которого вы, впрочем, знаете. Том… Моя дочь, мисс Лизи[76] Джонатан.
Молодой человек почтительно поклонился дочери миллионера. Та улыбнулась, показав великолепные зубы.
Обилие драгоценностей, столь ценимых здешними дамами, хотя в этом было что-то безвкусное, ничуть не умаляло великолепной, выдающейся красоты мисс Лизи.
Рослая, сильная, элегантная, с прекрасной фигурой — она гордо держала свою красивую голову.
На невысокий лоб, причудливо змеясь, ниспадали роскошные, белокурые, с рыжеватым оттенком, волосы. Именно такие волосы любили в свое время старые венецианские[77] художники. Под тонкими каштановыми бровями сияли большие темные глаза.
Маленький нос и подвижные ноздри смягчали упрямый рисунок рта.
При всем этом — великолепная белоснежная кожа с нежным розовым румянцем.
Вот что мгновенно отметил про себя молодой человек, когда мисс Лизи просто, по-американски, протянула Тому маленькую, но сильную руку.
— Теперь прошу садиться. Надо поговорить, — сказал мистер Джонатан. — Мы познакомились с вами в цирке при не совсем обычных обстоятельствах.
Мисс Лизи, улыбаясь, вмешалась.
— Вы чуть не сделали моего обожаемого папулю одноруким. Я тоже была на представлении.
— О! Если бы меня предупредили о вашем присутствии, я ни за что бы не согласился на дуэль… Во всяком случае, при вас.
— Не стоит извиняться. Вы оказались великодушны, пощадив моего отца. В тот день он выпил лишнего, вы преподали ему суровый, но справедливый урок. Я от души вам аплодировала.
— В самом деле? — удивился Том.
— Ничего странного, — сказал Джонатан. — Мы обожаем спорт и кое-что в этом понимаем. Увидев вас на арене, я подумал, что вы блефуете[78]. К счастью, все оказалось наоборот. Я вами восхищаюсь.
— Приятно слышать, честное слово! Но ведь вы не за этим меня пригласили?
— Ах да! Дело в том, что я — платиновый король!
— Примите мои поздравления!
— Вы об этом не знали?
— У нас так много королей: золотой, серебряный, стальной, шерстяной, сахарный, кофейный… Разве всех запомнишь!
— Достаточно! Добавьте к этому списку платинового, остальных можете забыть! Они не в счет. Чтобы считаться королем, необходимо иметь двадцать миллионов. У меня — двадцать пять.
— Да, у нас двадцать пять миллионов, — беззаботно подтвердила Лизи.
— И что вы делаете с такими деньгами?
— Они помогают нам жить в свое удовольствие, — ответил Джонатан.
— Это прекрасно! Да здравствует платина!
— Мы занимаемся также меценатством[79]. У меня большая коллекция хороших картин.
— Да, видел в коридоре.
— Вы тоже любите живопись?
— Предпочитаю спорт.
— Браво! — воскликнула мисс Лизи. — Спорт и только спорт! Коньки, плавание, автомобиль, стрельба, охота, атлетическая гимнастика. Обожаю движение, бег…
— А что вы любите больше всего?
— Верховую езду! Это ни с чем не сравнимо! Вы, укротитель Манкиллера, должны меня понять. Вы были великолепны!
— Да ничего особенного…
— Нет, нет, вы были неподражаемы!
Молодой человек, немного смутившись перед столь бурным восторгом, пробормотал:
— Ну что вы, мисс Лизи. Но ваши слова мне приятны.
А про себя ковбой подумал:
«Чего хочет от меня эта ослепительная колдунья?»
Как будто прочитав его мысли, в разговор вступил мистер Джонатан:
— Перейдем к делу!
— Я весь внимание!
— Сейчас вы как будто являетесь в некотором роде управляющим цирком?
— Вот именно, в некотором роде и временно.
77
Венецианский — относящийся к городу Венеция, в Северной Италии, существующему с V века до н. э.
78
Блефовать — здесь: хвастаться несуществующими силами и средствами, «пускать пыль в глаза», запугивать.
79
Меценатство — оказание помощи, покровительство развитию наук и искусств со стороны богатых людей, предприятий.