Бенделю Гиплеру, человеку умеренному и осторожному казались в одинаковой мере гибельными и радикальные твердые воззрения Гейера, и анархические действия Рорбаха. Гиплер старался внушить крестьянам мысль о необходимости привлечь опытного и известного военачальника, который мог бы твердой рукой вести их к победе и вместе с тем привлек бы на сторону крестьян рыцарство.
Все чаще и чаще стало повторяться имя чрыцаря с железной рукой — Геца фон Берлихингена — как нового военного вождя и союзника в борьбе.
С юношеских лет Гец состоял на службе у различных князей и, наконец, создал свой собственный отряд, с которым промышлял грабежом на больших дорогах. Поражение Зиккингена показало ему, как и всем рыцарям, что на самостоятельную роль в империи рассчитывать нечего. Он считал себя профессиональным воякой и с одинаковой готовностью предлагал свои услуги обоим враждующим лагерям: князьям и крестьянам.
Впервые предложение назначить Геца предводителем об’единенных повстанческих отрядов было высказано по наущению Гиплера на военном совете вскоре после взятия Вейнсберга. После этого Флориан Гейер отделился со своим отрядом от общего войска и повел войну самостоятельно. Конечно, подобное дробление сил не могло способствовать победам крестьян. 24 апреля Гец фон Берлихинген принял командование Светлым отрядом, незадолго перед этим одержавшим крупную победу.
Крестьянами был занят имперский город Гейльбронн. С тех пор Гейльбронн стал если не штабом, то главной канцелярией крестьянского войска и местом совещаний представителей всех отрядов.
Вендель Гиплер, как говорит Энгельс, был «представитель, так сказать, средней равнодействующей всех прогрессивных элементов нации, пришел к предвидению современного буржуазного общества»[10]. Взгляды Гиплера с наибольшей полнотой изложены в «Гейльброннской программе», в документе, принятом под его влиянием крестьянскими представителями.
«Гейльброннская программа» содержала в себе ряд антикрепостнических пунктов: «Все поземельные оброки отменяются. Все мыты [межобластные пошлины] и поборы прекращаются, кроме податей, необходимых для мостов, дорог и плотин. Все дороги об'-являются военными, все пошлины отменяются. Все налоги отменяются, исключая императорского налога, вносимого раз в десять лет.
Устанавливается единство монеты для всей германской нации, единство меры и веса. Вводится ограничение процентов. Дворянство освобождается от всяких ленных обязательств духовенству. Уничтожаются союзы князей и городов, признается только защита и закон императора. Все светские законы государства отменяются, вводится закон божеский и естественный. Бедняк должен иметь равные права с богатыми и высокопоставленными лицами. Специальный пункт требовал запрещения допускать докторов римского права в суд или в княжеский совет. Римское право было ненавистно повстанцам, потому что усердно использовалось феодалами против средневековых вольностей крестьянства и для его закрепощения.
Несмотря на свою умеренность, наивность, частичное стремление к восстановлению порядков раннего средневековья, «Гейльброннская программа» предвосхищала многие лозунги буржуазной антикрепостнической революции 1789 года во Франции и революции 1848 года в Германии. Достаточно сказать, что она требовала превращения феодальной собственности в буржуазную и требовала освобождения крестьян. Поэтому, несмотря на всю умеренность, ее надо признать революционной и антикрепостнической. Но даже и эта умеренная программа была неосуществима. «Крестьяне одни не в состоянии были произвести революцию, пока им противостояла об'единенная и тесно сплоченная, организованная сила князей, дворянства и городов. Некоторые шансы на победу мог им дать только союз с другими сословиями; но как могли они вступить в союз с остальными сословиями, если они равномерно эксплоатировались ими всеми?»[11].
Одно крестьянство не могло победить, а настоящих союзников не было. Буржуазия только в следующих столетиях развилась до того, что смогла стать во главе крестьянства (английская революция XVII в. и французская XVIII в.). Предпролетариат, настоящим вождем которого был Мюнцер, не мог стать гегемоном движения, так как еще не вызрел как носитель новых производственных отношений. Утопическо-коммунистическая программа Мюнцера не могла стать программой порабощенного крестьянства. Все же революционная партия Мюнцера являлась более крепким и выдержанным ядром повстанцев. Несмотря на свое меньшинство, она была лучшей и наиболее сплоченной частью крестьянских отрядов.
Соглашательская политика вождей крестьянского движения не всегда принималась массами, а часто встречала прямой отпор у повстанцев. Особенно обострялись отношения, когда речь шла о приглашении дворян на военные посты. Правда, крестьяне видели свою военную беспомощность и сознавали необходимость привлечения опытных военачальников, но относились к ним с величайшим подозрением. Так, когда Гиплер настоял на приглашении рыцаря Геца фон Берлихингена на пост главнокомандующего, крестьяне закричали: «У нас крестьянская война, зачем нам дворяне? Зачем назначать Геца главнокомандующим? Он нам добра не желает. Отчего не повесить его на первом дереве?» Крестьяне с большею готовностью приняли бы кандидатуру Флориана Гейцера, но Гиплер настоял на своем. Однако при Геце был создан особый военный совет, который сильно связывал свободу его действий. Гец оказался у крестьян скорее на положении пленника-специалиста, чем главнокомандующего.
Гиплер рассчитывал, что через Геца ему удастся привлечь к борьбе и недовольные слои дворянства. В этих же целях Гиплер умерил требования «Гейльброннской программы». Вожди Светлого отряда решили к «Двенадцати тезисам» добавить особую декларацию, в которой ряду положений дается более приемлемое для дворян толкование. Но вся эта затея не удалась, — крестьяне оказали решительный отпор.
В то время, когда вожди, представлявшие умеренную партию крестьянского движения, искали соглашения с дворянами, войско Трухзесса неуклонно двигалось по Верхней Швабии, огнем и мечом смиряя недовольство и никому не давая пощады.
Войско Трухзесса не насчитывало и десяти тысяч бойцов, тогда как в отрядах восставших верхне-швабских крестьян было несколько десятков тысяч человек. Зато войско феодалов превосходило отряды крестьян организацией, вооружением и военным опытом.
Крестьянская армия, состоявшая из массы изолированных отрядов и групп, была очень неоднородна Да и само крестьянство было различно по своему социальному и экономическому положению. Кроме крепостных крестьян, были ленные, оброчные и даже свободные, еще не закрепощенные; среди них — зажиточные и бедняки. Различны были также и настроения в отдельных областях и районах. Замкнутость деревенского хозяйства отражалась на крестьянском движении. По большей части отношение к войне определялось их положением в районе и степенью эксплоатации их феодалами. Отсюда — нежелание бороться и воевать за пределами своего района. Среди крестьян было много элементов, которые пугались настоящей войны, ограничивались вооруженной демонстрацией в особых крестьянских лагерях и пассивным сопротивлением, отказом от выполнения повинностей и барщины. Старая привычка к повиновению тяготела над большинством. В соединении с евангельской идеологией это вызывало излишнее миролюбие и питало веру в возможность соглашения с крепостниками.
Примкнули к крестьянам и многие горожане. Часто целый город вступал в евангелический христианский союз, под знаменем которого боролись все крестьяне. Но значительная часть горожан вступала в союз с целью уберечь себя от покушений со стороны мятежных крестьян. При первом же испытании они сразу перебегали в противный лагерь. Зато городские низы и люмпенпролетариат дружно присоединялись к восстанию. Из этих элементов и крестьянских бедняков формировались приверженцы крайнего левого крыла — партии Мюнцера. Но бывало и так, что особенно деклассированная часть люмпенпролетариата деморализовала и подрывала дисциплину в крестьянских отрядах.