События, происходившие в это время, имели решающее значение для реформатора и его учения. После диспута с Экком бессмысленность каких-либо надежд на мирное разрешение конфликта с римской церковью стала для Лютера очевидной. Оставалось только решить вопрос, где найти точку опоры для дальнейшей. борьбы: в бюргерско-умеренном лагере реформации, возглавляемом светскими князьями, или же в революционном лагере, где крестьяне и плебс угрожали войной всему существующему общественному строю. Лютер, не колеблясь, сделал выбор: он примкнул к бюргерской дворянской и княжеской свите.
В августе 1520 года Лютер выступил с манифе стом «К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния». Манифест в короткий срок приобрел огромную популярность. В нем Лютер резко выступает против трех основных положений католицизма, которые, по его мнению, являются стенами, воздвигнутыми папством на пути реформы церкви:
против главенства духовной власти над светской, против присвоения себе папой исключительного права толкования священного писания,
против того, что собор может созываться только папой.
Лютер требует созыва истинно свободного церковного собора и выдвигает тяжелые обвинения, которые должны быть на этом соборе пред’явлены папству со стороны Германии. В его обвинениях вопросы церковной реформы искусно связываются с политике — экономическими интересами Германии. В них выражен протест против установившегося порядка, который ведет к постоянному отливу в Рим немецких де нег. и выдвинута, программа разрыва с Римом Манифест содержит резкие обличения церковных злоупотреблений и тягот, наложенных Римом на немецкие земли.
Манифест обращен к властям и привилегированным сословиям; от них Лютер ожидает защиты и поддержки. Народу же надлежит трудиться и смиренно молить владык об улучшении своего состояния. «Обязанность защиты невинных и искоренения неправды лежит на светских властях. Вот почему и говорят папе и людям его — молись за нас, императору и людям его — защити нас, а простому человеку — трудись». В манифесте уже не слышно больше призывов к войне и кровопролитию. Лютер испуган движением низов, оружие в их руках кажется ему слишком опасным для его покровителей.
Вслед за манифестом последовало обнародование двух догматических сочинений Лютера — «О вавилонском пленении» и «О свободе христианина». В них провозглашен основной тезис протестантизма: для человека главное — вера, благочестие не нуждается в делах. Только в вере — ключ к спасению: «хорошие, благочестивые дела никогда не сделают человека хорошим и благочестивым, но хороший, благочестивый человек совершает хорошие, благочестивые дела». Католичество же учило, что спастись можно верою только вместе с добрыми делами. Под последними католические отцы церкви понимали главным образом пожертвования в пользу церкви и милостыни нищим. Лютер выставил тезис спасения без добрых дел и тем самым противопоставил новое учение догме католичества. В лютеровском «спасении верою» сказался просыпающийся буржуазный индивидуализм. Реформация была бунтом миросозерцания нарождающейся и еще не оформившейся буржуазии и абсолютизма феодалов-крепостников против высшего проявления старофеодальной идеологии — католицизма. Лютеровское учение (спасение только верою) имело по тому времени революционное значение. Оно грозило взорвать все здание католицизма. Раз можно спастись только верою, то к чему особая иерархия церкви во главе с папою? Учение о том, что спасение возможно только через посредничество папы и духовенства, которое является носителем божественной милости и благодати, повисло в воздухе. Римская церковь лишалась права на доходы и об'являлась совершенно ненужной. Тезис о возможности спасения одной только верою ярко выявлял паразитизм католичества.
И в области политической, и в области религиозной реформационная деятельность Лютера отражала несомненный кризис римской церкви.
Но римская церковь проявляла необ’яснимую медлительность в борьбе с мятежником. Только в июне 1520 года появилась первая папская булла против Лютера, все еще нерешительная по своему содержанию. Правда, Лютер именовался в ней «диким вепрем, опустошавшим виноградник господен», она угрожала ему отлучением, если он не раскается в течение шестидесяти дней.
В декабре у церкви св. Креста, находившейся около стен Виттенберга, Лютер в присутствии своих единомышленников и народа бросил папскую буллу в костер со словами: «Так как ты омрачила святого господа, да омрачит тебя вечный огонь».
Только 3 января 1521 года папа отлучил еретика от церкви. Но римская курия понимала, что немцы не выдадут Лютера и что отлучение не означает победы над ним. Недаром папский посол Александр еще в середине декабря писал в Рим: «Против нас восстал легион бедных немецких дворян, которые, жаждая крови духовенства, с охотой напали бы на нас под предводительством Г учтена. Немецкие легисты и канонисты, священники и женатые — все наши враги и открытые лютеране. Еще хуже этих — ворчливая компания грамматиков и поэтов, которыми кишмя кишит Германия».
Ходом событий в борьбу с еретиком был вовлечен и император Карл V. 27 января в Вормсе открылся первый сейм с участием молодого императора.
В огромных владениях Карла было неблагополучно. В Испании еще не удалось окончательно подавить восстание комунеросс. Верность молодому монарху в Бургундии не была обеспечена благодаря сильным французским влияниям на могущественные дворянские фамилии. В Германии — религиозная смута. Неизбежно приближалась война с Францией из-за владений в Италии.
Карл находился в затруднительном положении Для предстоящей войны он нуждался в поддержке германских сословий, и из-за Лютера ему было невыгодно обострять с ними отношения. Вместе с тем отказ папе в его требованиях подавить лютеранскую ересь также угрожал осложнениями — папа и без того был близок к заключению союза с французским королем против императора. Воспитанный в Испании, в этой цитадели католицизма, Карл в глубине души, конечно, презирал и ненавидел Лютера. Он с готовностью пошел бы на подавление движения, но в данном случае надо было руководствоваться соображениями политическими.
Между тем настроение участников сейма было оппозиционное: «все требовали собора, отказывали Риму в повиновении и возмущались против духовенства». Поэтому император не рискнул опубликовать уже заготовленный указ против Лютера, запросил мнение сословий и согласился на их предложение вызвать монаха для об’яснений. 17 апреля 1521 года Лютер прибыл в Вормс и на следующий день предстал перед императором и рейхстагом. Император был одет в богатый испанский костюм, у ног его стояли два папских нунция. Тут же были курфюрсты, светские и духовные, влиятельные князья, рыцари, бургомистры имперских городов. Толпа больше чем из пяти тысяч человек окружала здание сейма. Лютер пал духом — весь цвет средневековья был перед ним. На вопрос официала (прокурора церковного суда), готов ли он, отречься от своих заблуждений, Лютер еле слышным голосом попросил день отсрочки для ответа.
На другой день, получив поддержку друзей и единомышленников, он твердо заявил тому же синклиту: «Я не могу подчиниться в моих верованиях ни папе, ни собору, потому что ясно, как день, что они часто впадали в заблуждение. Итак, если меня не убедят ссылками на священное писание, то я не могу и не желаю отрекаться ни от чего, потому что христианину не следует говорить против своей совести. Да поможет мне господь, аминь».
В особом манифесте император об’явил Лютера еретиком и тем самым вне закона.
Охранная грамота Лютера имела силу еще на двадцать один день, после чего ему угрожали преследования, тюрьма и, может быть, смерть. Карл V не рискнул, подобно императору Сигизмунду в деле Яна Гуса, нарушить собственную грамоту, и Лютер уехал из Вормса свободно. На обратном пути он был схвачен замаскированными людьми и тайно отвезен в Вартбург. Замаскированных людей подослал покровитель Лютера Фридрих Саксонский, который продолжал оставаться при своем мнении: «монах может пригодиться».
В вартсбургском замке курфюрста Лютер скрывался около года. По всей Германской империи был распространен суровый эдикт императора против Лютера и его учения.
И вот в это время, когда известность Лютера неудержимо возрастала, когда сам император вынужден был ополчиться против него всей силой своего авторитета и влияния и когда казалось, что доктор Мартин является подлинным национальным героем, началось охлаждение Мюнцера к реформатору, перешедшее вскоре в открытую вражду.