Ближе к ночи сидели мы у очага. За всё эти дни никто не зашел, не перед кем было похвастаться нашим гостем. Выглядел он намного лучше, хоть прямо сейчас в королевский дворец отправляй.
— А вот интересно, — говорит он, — слыхали вы про «Загадки эльфийского рыцаря»?
— Может, и слыхали, — ответила Мэг, — но лучше ты расскажи.
Томас поглядел в пол, потом на руки свои и говорит этак растерянно:
— Это же песня. Арфа нужна. Жалко все-таки, что моя сломалась. Я новые стихи сложил, хотел попробовать перед тем, как в Далкейте играть. — Он покачал головой и протяжно вздохнул.
— Ну и в чем дело? — говорю я.
— Да вот думаю, без арфы, не найти мне там удачи. Куда тут денешься?
— Там что ли других арфистов не будет? — говорит Мэг. Она такие затруднения враз решает. — Одолжишь у них арфу.
— Ха! — фыркнул Томас. — Что можно сыграть на старом горшке? А приличный инструмент кто же отдаст?
Мэг удивленно открыла свои голубые глаза.
— А почему бы не отдать? Ты что, всегда арфы ломаешь?
— Ну, конечно, нет, — он нагнулся к Мэг поближе. — Тут дело в другом, сладкая моя. Просто они боятся, что я их «всех за пояс заткну.
— Да неужто?
Они уставились друг на дружку, и каждый был похож на пса, ненароком встретившего волка и не собирающегося уступать. Я уж и не знал, то ли мне смеяться, то ли водой их разливать.
— Знаешь, Томас, — говорю, — смотрю я на тебя и думаю: хоть ты и менестрель и всякое такое, а вот без арфы, выходит, петь не можешь. Это что же, все менестрели так?
Он полоснул по мне взглядом, но тут же улыбнулся лукаво.
— Так же вот и Мюррею из Торнтона однажды сказали:
Стишки убогие, но важна суть. Конечно, я могу спеть и без арфы. Что бы вы хотели послушать? Мэг моя улыбнулась лукаво и говорит:
— «Загадки эльфийского рыцаря».
— Изволь. Я давно к ним музыку сочинил. Может, пока не особо гладко… да и без арфы не то…
— Ладно, Томас, спой как есть.
— Голос пока не тот, вы уж потерпите. Он поднял голову и запел.
Песня сразу же заполнила дом. Вот это был голос! Яркий, — чистый, словно оконце: видишь лучи, и дальние холмы, будто стекла и нет совсем.
Это была какая-то дивная история про эльфийского князя, как он добивался любви земной девушки, а когда получил свое, хотел убить ее, чтобы избавиться от ее власти над собой. Но девушка предложила ему игру в загадки и выиграла собственную жизнь.
Не понимаю, зачем ему вообще нужна была арфа. Голос менестреля то разливался трелью, то звучал глубоко, то звенел, как жаворонок или ручей, хотя не было поблизости ни воды, ни птицы.
Баллада, вроде была знакомая, а вроде и нет. Может, так за рекой поют, а может, Томас ее по-своему переделал, не знаю. Когда он закончил, глаза у него были закрыты, а руки, привычные к арфе, недвижно лежали на коленях. Лицо какое-то просветленное, видать, его тоже песня захватила.
Мэг встала, взяла его лицо обеими руками и поцеловала в лоб.
— Томас, — сказала, она, — с арфой или без арфы, но это была настоящая музыка.
Он коротко взглянул на нее и вспыхнул, словно мы узнали про него что-то сокровенное.
— Каждый зарабатывает себе на жизнь, чем может, — сказал он и пожал плечами.
— Ну, ну, приятель, — упрекнул я его, — человеку нечего стыдиться дара Божьего. Хорошая песня ничем не хуже доброго тележного колеса или крепкого горшка.