В полной мере организационный талант доктора Элиота проявил себя во время Гражданской войны 1861–1865 годов. Законодательное собрание штата Миссури пыталось вести умеренную линию в начинающемся конфликте – оно выступало против независимой Конфедерации, но пыталось сохранить суверенитет штата, препятствуя свободному проходу федеральных войск и настаивая на переговорах между враждующими сторонами. Положение осложнялось тем, что губернатор штата Джексон был сецессионистом – сторонником Юга.
В этом противостоянии доктор Элиот принял сторону федерального правительства. Он не принимал участия в боевых действиях, но его авторитет помог сорганизоваться сторонникам Линкольна, а после того, как губернатор Джексон и собранное им ополчение отступили к южной границе штата, Миссури оказался надежно вовлечен в орбиту Севера. В августе 1861-го У. Г. Элиот выступил главным организатором «Западной санитарной комиссии». Эта комиссия, пишет Т. С. Мэтьюз, «не имевшая никакого отношения к уборке улиц и самое прямое к военным госпиталям, стала началом его второй карьеры. К 1 мая 1862 года в Сент-Луисе и его окрестностях действовало 15 военных госпиталей, в которых лечилось 6000 пациентов; после того как был взят Мемфис <…> еще три госпиталя открылись в Теннесси и Арканзасе»[9].
После войны У. Г. Элиот долгое время продолжал оставаться настоятелем церкви Мессии. При этом общественная активность его только усиливалась – он выступал за сухой закон, за запрет проституции, за избирательное право для женщин, читал лекции, писал книги…В 1870 году он принял предложение стать канцлером университета Вашингтона и сложил наконец с себя обязанности настоятеля. В этой должности он оставался до самой смерти.
Вот отрывок стихотворения, которое У. Г. Элиот написал 5 августа 1886 года, на свой день рождения:
У. Г. Элиот скончался 23 января 1887 года, когда до рождения Тома оставалось чуть больше полутора лет. Но влияние деда в семье ощущалось долго.
Много лет спустя сам Т. С. Элиот вспоминал: «…как ребенок я продолжал считать его главой семьи – правителем, в отсутствии которого регентом вытупала бабушка. Образец поведения был задан именно дедом; наши моральные оценки, наш выбор между долгом и снисходительностью к себе, определялись им так, будто, подобно Моисею, он принес скрижали Закона…»[11]
Девизом Элиотов было латинское выражение «Tace et facе» – «Молчи и делай». То, что вызывает восхищение у посторонних, может угнетать близких – рядом с «серебряным шиллингом» чувствуешь в себе избыток меди.
Второй сын У. Г. Элиота, Генри Уэйр Элиот (1843–1919), отец Томаса Стёрнза Элиота, решил по окончании университета Вашингтона стать бизнесменом. Т. Мэтьюз пишет: «Когда он сообщил отцу новость, что собирается заняться бизнесом, старик сказал резко: “Тогда все твое образование ушло впустую”. Но, взяв себя в руки, добавил: “Не считая того, что оно сделало тебя человеком”». В дальнешем, если кого-то интересовало объяснение его поступка, Генри Элиот предпочитал отвечать грубоватой поговоркой: «Пес объелся пудингом…»[12]
В 1868 году Генри Уэйр женился на Шарлотте Чэмп Стёрнз. Фамилия Стёрнз (Stearns), как и Элиот, фигурирует в справочнике Бёрка, но отец ее был всего лишь совладельцем торговой фирмы в Бостоне, а Шарлотта – простой учительницей. Правда, один из ее предков участвовал в качестве судьи в процессе салемских ведьм…
С учительством ей пришлось расстаться. К моменту рождения Тома у Элиотов было уже четыре дочери и сын (пятая дочь умерла в младенчестве). Старшая из сестер Тома, Ада, была старше его на 19 лет, брат Генри – на восемь.
В бизнесе Генри Уэйр Элиот преуспел, хотя и не сразу – в 1874-м, когда он оказался в трудном положении, ему даже пришлось одалживать деньги у собственного отца, но он сумел справиться с трудностями и расплатиться по всем счетам. К 1888 году он был совладельцем и президентом самой современной в то время компании по производству кирпичей в Сент-Луисе – «Hydraulic-Press Brick Company». Он входил также в попечительский совет университета Вашингтона. Теперь никто не сомневался в его деловых способностях – он управлял всей семейной недвижимостью и финансами. Правда, с возрастом он начал глохнуть и с годами все больше замыкался в себе.