Он вошел за ней, но в темноте не смог ничего разглядеть.
— А свет у вас есть? — осторожно спросил Томас.
— Конечно.
Она постучала кончиками пальцев по чему-то стеклянному, и Томас увидел, как на стене появилось несколько ярких желтых точек, которые тут же начали метаться туда-сюда, но по какой-то причине не покидали пределы этого ограниченного пространства. Спустя мгновение Томас понял, что эти точки закрыты в стеклянной банке, прибитой к стене, и что сейчас свет из этой банки стал до того ярким, что залил всю комнату, и он смог увидеть, деревянный шкаф и кровать, стоящую посреди комнаты.
— Это мои жучки светлячки, — сказала она не без гордости.
Томас уже видел светлячков в лесу, но никогда даже не думал, что им можно найти такое интересное применение. Еще какое-то время он смотрел на них, а потом наконец решил осмотреть саму комнату. Пол здесь был каменным и замшелым, но растений на нем, по крайней мере, не росло. Кровать и шкаф были сделаны будто бы из очень старого дерева, но, в отличие от почти всей мебели в доме Томаса, они были ровными и красивыми, как работа настоящего мастера столярного дела.
— Переночуем здесь, — сказала она.
Томасу стало неловко. Спать с Эвелиной на одной кровати? А что, если он во сне случайно положит на нее руку или вообще нечаянно столкнет ее с кровати? Но и этого говорить он не захотел. Вдруг Эвелина решит, что Томасу с ней неприятно и обидится.
— Ты голоден? — спросила она. — Если хочешь, могу спустить тебя в подвал и возьмешь там любых фруктов, которые захочешь.
Томас энергично закивал, и они вместе пошли из комнаты. В коридоре Эвелина цокнула ноготками по нескольким банкам со светлячками, жучки тут же проснулись, прогнав тьму. Томас бросил короткий взгляд на кухню. Там стоял массивный деревянный стол с несколькими стульями по бокам и пара шкафов, но это и все — ни плиты, ни холодильника не было. Со стола свисали лианы, а стулья были частично покрыты мхом.
Чуть дальше была деревянная лестница на второй этаж (должно быть, там была спальня родителей Эвелины) и еще одна дверь. Она толкнула эту дверь, и он увидел каменные ступеньки, уходящие вниз во мрак. Стоило ему ступить на первую ступеньку, как он почувствовал, что воздух вокруг стал значительно холоднее. И чем больше они спускались, тем ощутимее был холод — Томас начал ежиться, кожа покрылась мурашками.
Когда они достигли подвала, зубы у него уже вовсю стучали. В то же время Эвелина оставалась как всегда спокойной — по девочке не было видно, что низкая температура на нее хоть как-то повлияла. Она постучала еще по одной банке, и, как и другие комнаты, подвал осветился.
— Можешь брать, что хочешь.
Томас увидел несколько мешков с фруктами на полу. Здесь были яблоки, персики, сливы и много чего еще. Эвелина не солгала, когда сказала, что у нее этой еды так много, что она даже не сможет съесть ее сама — и при этом все было невероятно спелым. Если раньше он задавался вопросом, как родители Эвелины хранят свои запасы, то теперь этот вопрос отпал: в подвале было, возможно, даже холоднее, чем в холодильнике, купленном его мамой давным-давно в Гарлейне.
— А это еще что такое? — вдруг спросил он. В уголке на деревянном ящике стояла стеклянная банка, внутри нее лежал какой-то цветок с тремя лепестками — красный, зеленый и синий. Он поднял банку и внимательно осмотрел растение. — Я не видел таких цветов в лесу.
Эвелина пожала плечами:
— Я нашла его как-то много лет назад. Больше я таких не встречала.
— Много лет назад? — удивился Томас. Цветок выглядел так, словно его сорвали сегодня.
— Обычно я не трогаю растения в лесу. Но мне почему-то казалось, что этот цветок очень хочет, чтобы его кто-нибудь сорвал.
Томас положил растение на место и подошел к мешкам, взял в охапку две груши и три сливы. С сомнением глянул на Эвелину — та слегка ему улыбнулась, как бы давая понять, что ничего неправильного он не делает. Тогда Томас встал и сказал:
— Спасибо, этого мне хватит. Пойдем отсюда скорее, пока я не окоченел.
Они вернулись в спальню и вместе присели на кровать. Постель была сырой — как будто еще не совсем высохла после стирки. Он быстро съел три сливы, косточки от них незаметно спрятал в кармане.
— И что же ты будешь делать дальше? — поинтересовалась Эвелина, когда он доедал первую грушу.
— Я… я не знаю, — воспоминания резко навалились на него — а ведь он уже почти забыл о пропаже своих родителей, пока удивлялся всем причудам и странностям этого дома. — Наверное, я посплю у тебя, а утром пойду искать папу в лесу. Если, конечно, он еще не вернется.