— Тринадцать?! — возмутился отец. — Ах ты, прохвост! Я же за все время срубил у тебя только два дерева. И то на втором ты меня схватил, так что в итоге оно все равно досталось тебе!
— Ну что ты в самом деле, Ричард! Мы ведь уже обо всем договорились! Зачем ты снова начинаешь эти разногласия? Давай просто забудем обо всем и пойдем дальше, будем жить мирной жизнью.
Отец глянул на Ника с презрением.
— Да подавись своими бревнами! Очень надеюсь, что когда с тобой рассчитаюсь, ты, скользкий тип, никогда больше не попадешься мне на глаза! — Последние слова он едва ли не выплюнул.
— Вот и славненько! — весело ответил Ник. — Тогда, до встречи.
Он проводил их к двери. Когда мальчик с отцом вышли во двор, лис переглянулся с Томасом и медленно ему помахал одними лишь пальцами на правой руке, а затем захлопнул дверь изнутри. Томас смущенно посмотрел на отца. Тот выглядел невероятно уставшим и хмурым. Щеки были потными и грязными, кровь на лбу придавала ему совсем уж несчастный вид.
— Папа… — проговорил он, но отец на него даже не посмотрел. Вместо этого он крепко схватил Томаса за руку и решительно зашагал в сторону дома. По пути он не проронил ни слова, сколько бы сын не пытался завести разговор. Запястье начало сильно болеть.
Уже только когда они оказались в прихожей, он, наконец, разжал его руку, с силой захлопнул дверь и посмотрел Томасу прямо в глаза.
— О чем ты только думал? — процедил он. Таким разгневанным Томас его никогда раньше не видел. Он не смог найти внятного ответа. — Ты что, совсем забыл, что мы с матерью вбивали тебе в голову столько лет?! С какой это стати ты самолично позволил себе нарушить запрет и переступить забор?
— Но ведь он тебя забрал, — у Томаса заслезились глаза, — я был здесь совсем один. Что если… Что, если бы ты так и не вернулся? Я только хотел помочь…
— Да он ждал тебя, Томас! Понимаешь?! — прокричал отец. Того лишь и хотел! Чтобы ты пришел к нему и немного его развлек!
— Ждал? — тихо спросил Томас, раскрыв глаза в полном изумлении.
— Ждал, — повторил отец. Закрыл глаза, потер виски и сказал уже чуть спокойнее, но все еще с ощутимым напряжением в голосе: — Пошел я себе за дровами. Срубил небольшое деревце, собирался уже было начать колоть дерево, как вдруг кто-то с силой стукнул меня по затылку. Понятное дело, потерял сознание. Просыпаюсь уже у него дома. Поит меня своим вином, рассказывает, как случайно наткнулся на меня в лесу решил помочь. Самому не верится, что я на это повелся. Сотрясение и выпивка, видно, сделали свое дело.
Разговорился проронил, что живу неподалеку с женой и сыном. И вдруг до меня дошло, что здесь что-то нечисто. Лис, однако, больше уже не стал разыгрывать спектакль. Взял да и связал меня. Я так понял, забава у него такая — людей запугивать. И похоже особенно сильно ему хотелось позабавиться с ребенком. Не зная, чем могут заканчиваться эти его игры я только молился, что мы с мамой воспитали разумного и послушного мальчика, который не будет паниковать, а просто останется в укромном безопасном месте. По крайней мере до тех пор, пока там будет еда и вода. В конце концов, этому типу надоело бы дожидаться тебя, и он бы все равно бы меня отпустил. Понимаешь?
Томас не знал, что ответить. Так значит Ник знал о его появлении с самого начала? Когда же он его заметил? Неужели тогда, когда он прятался под камнем во дворе? Или еще раньше, когда он только выглядывал из-за дерева? Вся гордость за свой поступок вдруг резко улетучилась, и Томас вновь ощутил себя всего-навсего слабым и глупым ребенком.
Лис всего-навсего заигрывал с ним. А он-то возомнил себя героем! Томасу давно не приходилось чувствовать себя так нелепо. И в итоге добился он только того, что теперь отец знает, что он нарушил многолетний запрет.
И тут Томас вспомнил еще кое-что.
— Папа.
— Чего? — губы отца все еще были плотно сжаты от напряжения.
— Он сказал, что маму забрали какие-то страшные люди.
Томас поднял глаза на отца и увидел, что тот в момент посуровел еще пуще прежнего.
— Ты что, о чем-то его спрашивал?! Что он тебе рассказал?!
— Я спросил, знает ли он, кто забрал маму, и он ответил только, что это кто-то очень опасный.
— Тебе не стоило ни о чем с ним говорить, Томас! Все, о чем тебе нужно знать, мы с мамой тебе бы сказали.
— Но вы никогда ничего мне не говорили! — возразил Томас, быть может громче чем следовало.
— Значит, не считали нужным! — отец положил свою массивную руку на его плече, а на другой выразительно оттопырил указательный палец и стал им махать у сына перед лицом. — Все, что мы с мамой делали, мы делали для твоей безопасности, Томас! И что ты делаешь? При первой же возможности бросаешься на амбразуру!