– Посмотри-ка, Матео, – развеселившись комичной картиной, сказал Смуга. – Сколько энергии тратят эти мальчуганы, играя во взрослых!
– Играя? – удивился метис. – Нет, сеньор, они совсем не играют. Разве вы не видите старика, который наблюдает за ними? Ягуа с детства упражняются в стрельбе из духовых ружей. Поэтому все они – меткие стрелки! Большинство из них может попасть в мелкую монету с расстояния тридцати шагов, а с пятидесяти – ни один не промахнется, стреляя в человека или животное. Метис умолк и в задумчивости пытался кое-что вспомнить. Потом взял Смугу под руку и тихо сказал:
– Плохую услугу оказал мне Альварес, уплатив карточный долг. Теперь я очень жалею, что поддался его уговорам. Больше я не буду делать попыток к бегству. Я вам помогу найти убийцу и все расскажу на суде об Альваресе. С этого момента можете спать спокойно, сеньор!
– Могу ли я тебе верить, может быть ты опять лжешь? – сказал Смуга.
– Вы не любите издеваться над побежденным противником, ответил Матео. – Никого не обижаете, я это теперь понял. Вы не сказали сюбео о моем предательстве и о попытке к бегству.
– Ты в этом уверен?
– Я хорошо знаю индейцев, сеньор. Если бы они знали правду, я давно был бы мертв… Они же до сих пор относятся ко мне, как и раньше. За это я вам очень благодарен и постараюсь оказать благодарность на деле. Пока я с вами, вам ничто не угрожает, но на всякий случай будьте внимательны и не поворачивайтесь спиной к ягуа. Они в самом деле очень опасный народ.
– Почему это при тебе мне ничто не грозит от ягуа?
– Я вам скажу, сеньор. Ягуа принадлежат к чрезвычайно воинственному индейскому племени ауков. Моя бабушка была аука, а мать – ягуа.
– Короче говоря, здесь ты среди своих…
– Теперь вы знаете правду. Если бы я потребовал, они помогли бы мне. Достаточно мне, например, подбежать вон к той группе воинов, и крикнуть, что вы мой враг, и вы станете трупом.
– Ты, Матео, забыл, что я стреляю из револьвера столь же метко, как ягуа из духового ружья, – спокойно сказал Смуга.
– Я помню это, – заверил Матео. – Я сказал о моей принадлежности к ягуа, потому что не намерен больше выступать против вас. Простите меня, и я буду верно вам служить.
Смуга посмотрел Матео в глаза. Успокоился, прочтя в них немую просьбу:
– Ты поступил очень легкомысленно, Матео, но, возможно, ты еще не потерял совести. Если подумать сколько зла и несправедливости можно встретить в Южной Америке, то трудно тебя и укорять. Ни я, ни Никсон совсем не хотим твоей смерти. Ты был маленьким винтиком в мощной машине преступления. Если ты честно раскаялся, если жалеешь содеянного поступка, то… увидим, может быть, и простим!
– Спасибо, вам, сеньор! Этого мне хватит. Я знаю, что вы простите меня. Теперь идем в лагерь. Скоро начнутся торжества.
Смуга без возражений последовал за метисом. Он подумал однако, что лучше не надоедать туземцам своим присутствием. Если ягуа пожелают, чтобы белые были на празднике, Тунаи пригласит их. Приглашение было получено очень скоро. Путешественники несколько часов наблюдали соревнования в силе и ловкости между несколькими молодыми ягуа. В конце концов, восемь победителей были торжественно провозглашены полноправными воинами, после чего последовал приличествующий случаю пир.
В деревушке воцарилось непринужденное веселье. Ягуа шутили и смеялись во время обильного пира, поглощая зажаренных целиком обезьян, морских свинок, муравьедов, черепах и ящериц. На десерт были розданы печеные на горячих углях крупные муравьи и личинки, мед, бананы, дыни и орехи. После еды начались обильные возлияния, быстро замутившие сознание у многих ягуа. Увидев это, Смуга и его товарищи поспешили уйти в лагерь.
Смуга и Уилсон до утра стерегли лагерь. Воспользовавшись случаем, Смуга рассказал Уилсону о раскаянии метиса. Они долго советовались, потому что полной уверенности в искренности Матео у них не было. Надо было считаться с изменчивостью настроения у индейцев, к которым принадлежал метис с материнской стороны. Беседуя, они чутко прислушивались к звукам доносившимся из деревушки. Почти до самого рассвета там не умолкала игра на барабанах и флейтах, чему индейцы ягуа научились у африканских негров. Под эту музыку они танцевали нечто похожее на африканское самбо. Белые друзья легли спать утром, когда музыка и танцы прекратились.
Однако еще до наступления обеденного времени Тунаи сообщил Смуге, что готов принять его для беседы. Смуга в обществе Матео немедленно направился к Тунаи. Вождь и несколько старейшин племени сидели на сваленных стволах деревьев у порога хижины вождя. Ягуа никогда не садились прямо на землю, опасаясь вредных насекомых. Вождь пригласил гостей сесть рядом с ним. Смуга угостил табаком всех присутствующих. Они набили трубки и курили, сохраняя полное молчание. Следуя местным обычаям, Смуга не спешил начинать беседу.
Так прошло несколько долгих минут. Наконец, Тунаи заткнул погасшую трубку за пояс, поддерживающий юбку из рафии и сказал:
– Ты хотел говорить со мной, белый человек. Я готов тебя выслушать.
Медленным движением Смуга спрятал свою трубку и ответил:
– Расскажу тебе сначала об одном обычае белых людей, и ты легче поймешь почему я решил прибыть к храбрым ягуа. Среди белых есть множество людей интересующихся всем, что находится на земле, на которой живут разные народы. Но не все могут совершать длительные поездки в неизвестные страны. Поэтому белые люди в своих городах строят специальные дома, в которых собирают различные предметы, облегчающие ознакомление с жизнью и обычаями других людей. Они разбивают также сады и содержат в них животных, собранных со всего света. Я как раз и занимаюсь тем, что собираю разные интересные вещи для таких домов; их у нас называют музеями.
Смуга замолчал и взглянул на Тунаи. Он вспомнил самовольную беседу Томека с австралийцами во время их первого совместного путешествия. Томеку удалось тогда рассеять недоверие австралийских туземцев и уговорить их помочь белым путешественникам в ловле животных. Теперь Смуга повторил опыт Томека.
К удовольствию Смуги, Тунаи совсем не был удивлен его словами. Он внимательно взглянул на Смугу и сказал:
– Да, я знаю, что есть такие люди, как ты. Один из них уже был у нас. Он живет там, на западе, в Икитос. Сопровождавшие его люди говорили нам, что дома он хранит много вещей купленных у индейцев, а в саду содержит множество диких животных… У нас он искал военные трофеи[52].
– Его, видимо, интересовали человеческие головы? – вмешался Смуга.
Тунаи утвердительно кивнул головой, но сразу же насмешливо улыбнулся, говоря:
– Ореджи обманули его. Продали ему головы, взятые с трупов людей, умерших естественной смертью. Другие племена тоже обманывают. Вместо человеческих, они продают обезьяньи головы!
– Матео мне сказал, что если я приду к тебе с ним, то ты продашь мне настоящий товар, – сказал Смуга.
52
Речь идет о докторе Гарвее Басслере, американце германского происхождения, который, по-видимому, в 1920—1935 годах по поручению Стандард ойл компани руководил поисками нефти в Перу. Одновременно он изучал природу Перу и население страны. Его библиотека, сплошь из книг, посвященных Южной Америке насчитывала 32 000 томов. У себя дома он собрал огромную коллекцию флоры и предметов этнографии, которой не постыдился бы даже крупный музей. В саду содержал довольно большой зверинец. Его исследовательские экспедиции простирались от Мадре де Дьос до истоков Путумайо, и от реки Жавари до верхнего течения Мараньона. Многие ученые и писатели, интересовавшиеся Перу охотно пользовались советами Басслера.