– Давай, парень! Постарайся как следует, – сказал он чистильщику.
– Хорошо, сэр.
– Сегодня мои туфли уже один раз чистили. Если бы не эта грязная метла, я бы перешел не испачкавшись.
Чистильщик ухмыльнулся. Он хорошо знал Томми и с интересом наблюдал за только что разыгравшимся перед ним спектаклем, понимая, что может извлечь из него пользу для себя. Но высказывать свои мысли вслух не считал нужным.
Мистер Пэлхэм удовлетворенно посмотрел на сверкающие туфли:
– Сколько ты хочешь, мальчик?
– Десять центов.
– Я считал, что это стоит пять.
– Я не могу себе позволить работать задаром, сэр!
Мистер Пэлхэм отчитал бы зарвавшегося мальчишку, но увидев приближающегося знакомого, не стал затевать скандал. Он медленно достал монету, вручил ее мальчику и двинулся дальше.
Чистильщик внимательно оглядел улицу в поисках следующего клиента, но увидел лишь Томми, которая подошла к нему со своей метлой.
– Сколько он тебе дал, Джо?
– Десять центов.
– А сколько из них ты дашь мне?
– Ничего.
– Если бы я не испачкала ему туфли, у тебя бы не было этих денег.
– Так ты это нарочно?
Томми кивнула.
– Зачем?
– Он обругал меня. Это, во-первых. А во-вторых, я хотела дать тебе заработать.
Джо подумал немного и решил удовлетворить просьбу:
– Вот тебе цент.
– Два!
Еще немного подумав, Джо кивнул, и вторая монетка перекочевала в карман платья Томми.
– Вдвоем мы можем организовать неплохой бизнес, – ухмыльнулась девочка.
– Пожалуй, – согласился Джо. – А ты молодчага, хорошо придумала!
– Приходится. Пожил бы с моей Бабулей, тоже начал бы быстро соображать!
Томми вернулась на другую сторону улицы и принялась старательно махать метлой. Ее усилия ограничивались тротуаром. Проезжая часть была грязнее и, конечно, тоже нуждалась в уборке, но там ехали экипажи, и выходить на нее было небезопасно.
У Томми было собственное представление о том, где и как надо подметать. Как и многие взрослые, занятые муниципальным трудом, она относилась к своей работе как к средству зарабатывать деньги, и этим ее интерес начинался и заканчивался.
В этот ранний час немногие переходили Бродвей, и совсем мало было тех, кто обращал внимание на старания девочки.
– Дайте мне цент, сэр, – решительно сказала Томми толстому джентльмену.
Тот достал монету в пять центов, но неловко уронил ее в грязь. Девочка выловила медяк, вытерла пальцами, а потом еще обтерла о платье.
– Не боишься испачкать платье? – улыбнулся филантроп[1].
– Какое это имеет значение? – холодно ответила Томми.
– Да ты философ! – сказал толстый джентльмен.
– Если будете обзывать меня всякими словами, я измажу вам ботинки! – возмутилась Томми.
– Не хочешь, чтобы тебя называли философом?
– Не хочу.
– Тогда я должен извиниться, – джентльмен вынул из кармана еще одну пятицентовую монету и протянул удивленной девочке.
– Это мне?
– Да.
У Томми заблестели глаза: для нее получить целых десять центов было равносильно обретению золотого самородка. Девочка стояла в грязи и смотрела, как ее благодетель переходил улицу. Потом вдруг, окрыленная какой-то идеей, бросилась за ним и схватила сзади за пальто.
– В чем дело? – удивленно спросил толстяк.
– Знаете, сэр, за пять центов вы можете обозвать меня еще как-нибудь…
Неожиданное предложение потрясло ее нового знакомого, он расхохотался:
– Да ты прелюбопытное создание! Как тебя зовут?
– Томми.
– Ты кто, мальчик или девочка?
– Девочка, но лучше бы мне было родиться мальчиком!
– Это почему же?
– Ну, мальчики сильнее и дерутся лучше…
– Тебе приходится драться?
– А то! Конечно!
– С кем?
– Иногда с мальчишками, иногда с Бабулей.
– С бабушкой? – ужаснулся мужчина.
– Ну да. Она как напьется, так начинает швырять в меня что под руку попало. Я и отбиваюсь.
Спокойная и прозаичная манера, в которой Томми излагала обстоятельства своей жизни, развеселила ее собеседника:
– Вот видишь, я был прав! Ты действительно философ, настоящий практический философ.
– Вы наговорили больше чем на пять центов, сэр! – деловито заметила девочка. – С вас еще причитается…
Положив в карман еще десять центов, Томми простилась с толстым джентльменом. Некоторое время она серьезно размышляла, что же означает слово «философ», но поскольку узнать это не представлялось возможным, девочка выбросила эти мысли из головы и вернулась к работе.