– Как ты узнал ее?
– Мы с Ксенией давние знакомые.
– Стоп, а это не та Ксения Калашникова, которая дочь Петра Калашникова из «Izhevsk Design Association»? – вклинился в разговор Дмитрий Рязанов, смотревший на коллег с удивлением.
Роберт кивнул коллеге, после чего повернулся к телу. Интересно, как этот человек был связан с Ксенией? Неужели он также из дворянского сословия. Он попытался разглядеть лицо парня, вдруг это окажется кто-то знакомый, но рассмотреть что-то не представлялось возможным, так как лицо сильно обгорело. Значит, придется ждать результатов экспертизы от «посмертного» отдела.
– Ладно, мужчины. Думаю, здесь уже стоит заканчивать. Пусть эксперты остаются и собирают отпечатки. А нам нужно пойти по окрестностям, будем искать свидетелей, – заговорил штаб-полковник, обращаясь ко всем сотрудникам, находящимся в комнате.
– Что делать нам, ваше высокоблагородие? – спросил Лев Геннадьевич, повернувшись к вышестоящему офицеру.
– Пройдитесь по квартирам вот в этом здании. Знаю, долго и муторно, но нужно пройти.
Роберт посмотрел в указанном направлении и увидел многоэтажное здание, этажей в десять. Это была уже не «скоростройка», а уже более сложное здание. Его окна были направлены как раз на «Акрополь», так что опросить его жильцов действительно стоило.
– Сделаем, ваше высокоблагородие, – поклонившись, ответил Лев Геннадьевич. После чего обратился к Роберту и Дмитрию. – Пойдем.
***
Роберт сидел за рабочим столом в кабинете отделения Министерства в Циолковском и читал данные, переданные им экспертами «посмертного» отдела. Как и предполагалось, жертва умерла в результате множественных ожогов, но помимо них, на его теле было обнаружено немало следов побоев. Плюс, экспертам удалось выяснить личность жертвы.
Оказалось, что молодого человека звали Николаем Ледяным. Он происходил из семьи рабочих откуда-то из-под Перми, и в Подмосковье попал, сбежав от них. Парень был кадетом Московского Суворовского Училища. Ничего примечательного в парне не было, учился он средне, со своими сослуживцами у него были вполне нормальные отношения. Единственное, что было необычным в этом парне – личный номер Ксении Калашниковой в телефоне. Номер, который есть не у всех. Роберт пока что не мог понять, чем этот парень мог привлечь внимание его подруги.
В это время закипел чайник, и оперативный сотрудник встал из-за своего стола и подошел к угловому рабочему, где тот стоял. Он налил кипятка в две кружки, в которых уже лежала заварка и сахар. После чего отнес обе к столам Льва Геннадьевича и Дмитрия, а затем вернулся к столу, чтобы заварить себе кофе. Следователь, поблагодарив Роберта, спросил у него, что он нашел.
– Да пока что ничего интересного, Лев Геннадьевич. Парень как парень. Родился где-то под Пермью, был кадетом в «суворовском», – ответил Роберт, отпивая из своей кружки горячий напиток. Помолчав немного, он добавил. – Я вот не могу понять, откуда в его телефонной книжке этот номер Ксюши.
– А что такого в этом номере? – спросил Дмитрий, отрываясь от своего ноутбука. Он все еще пытался вытащить данные из телефона жертвы.
– Этот номер Ксюша обычно давала людям, контакты с которыми она не хотела афишировать. Например, одно время она «подсела» на пиццу от одной малоизвестной фирмы и звонила им только с этого номера.
– Может и в этом случае что-то похожее? Она увлеклась молодым человеком, и, чтобы не афишировать знакомство, она связывалась с ним по этому номеру.
– Может быть и так, – пожал плечами Роберт, еще раз отпивая кофе.
– В любом случае, надо будет выяснить, откуда этот Николай Ледяной знает Ксению Калашникову. И еще надо будет поговорить с девушкой. Только надо будет поговорить с начальством по этому поводу, – проговорил Лев Геннадьевич, после чего почесал щеку. – Дадут ли нам разрешение на встречу, интересно… Ладно, пока давайте займемся парнем.
В это время в кабинет зашел штаб-полковник. Все мужчины сразу же встали со своих мест, отдавая честь главе местного отделения. Зураб Давидович знаком отдал команду «вольно», и все немного расслабились. Штаб-полковник был одет в повседневную форму одежды Отделения, состоящую из серой рубашки со знаками различия на тканевых погонах, черных брюк, и таких же черных ботинок. Все это было настолько выстирано и вычищено, что выглядело новым, будто только с конвейера.