Роман немного расслабляется и запускает пальцы в свои черные волосы, медленно ерошит их. Я наблюдаю за ним, как зачарованная, размышляя, какие они на ощупь? Мягкие? Или плотные?
- Как вам сказать? - он действительно задумывается. - Я всегда хотел создавать. Мы с Юрием ведь партнеры, и мне было интересно программное обеспечение, а он любил деловой мир, его игры, скачки с препятствиями. Так и появилась "Титания инжиниринг". Я в теме по продукции, а он - про то, как вести дела. Ну, и деньги. Мне нравится их иметь.
И опять. Его слова, как будто по делу сказанные, звучат так, словно он говорит отнюдь не о деньгах. Уверена, спроси я у него про многочисленных баб, он также многозначительно скажет "Мне нравится их иметь".
- Я не называю это полноценным успехом, - добавляет вдруг Громов. Я вскидываю голову от блокнота.
- Почему?
- А разве можно иначе? - спокойно отвечает Роман, и тут на его губах рисуется та самая бесячая ухмылка. - Даже для меня существует еще кое-что недоступное. Это мотивирует.
Я наклоняю голову и дерзко улыбаюсь в ответ.
- Тогда это к лучшему. Что мы будем делать без мотивации столпов общества?
- А я столп?
- Неудачно выразилась. Без мотивации бизнесменов.
Каждое слово, которыми мы обменивались, проходятся вдоль спины, как хлыст. Я держу спину прямо, потому что и так волнуюсь, как бы не растеклась мокрой лужицей. Задаю еще несколько вопросов о начале совместного бизнеса с Велесовым, записываю ответы.
- Скажите, при такой рабочей нагрузке вам удается вести какую-то личную жизнь?
- А как же. Деловой человек без личной жизни никуда, - разводит руками Громов. - Я, как и все, езжу отдыхать, имею хобби... Увлечения.
- Как вы понимаете, наша основная аудитория - женщины, и их очень интересует вопрос, какие же увлечения бывают у столь успешных мужчин? - задаю я вопрос и с любопытством смотрю на Романа. Он корчит разочарованную мину.
- Ну, я точно не играю в гольф, не коллекционирую предметы искусства, не имею собственной яхты и не испытываю желания кататься по Европе, - без интереса рассказывает Роман. - Музыка, чтение, все очень тривиально.
Я понимаю, что тут есть куда копнуть поглубже.
- Неужели вы отдыхаете только с хорошей книгой? - улыбаюсь я, нисколько в это не веря. - И где же библиотека богатых и знаменитых находится? Дамы желают знать.
- Отнюдь, - отвечает Роман и вдруг неожиданно встает. - Что-то я совсем нерадивый хозяин. Может, вам налить чего-нибудь? - он шагает к бару.
- После вчерашнего? - недовольно тяну я. - Увольте. Учитывая время суток, если я глотну хоть каплю алкоголя, то моментально усну. Лучше чего-нибудь бодрящего.
Шаги затихают. Я не обращаю на это внимания, а расставляю пометки в блокноте, отмечая тайминг интересных деталей в интервью, чтобы прослушать их еще раз и подготовить уточняющие вопросы к следующей встрече. Подношу ручку к губам и начинаю неосознанно посасывать кончик, украшенный сердоликом.
- Зря ты это сделала, - раздается над самым ухом низкий необычно хриплый голос. Я поднимаю ошарашенный взгляд, так и держа ручку во рту. Громов смотрит на меня таким горящим взглядом, что мне странно, как я не стала кучкой пепла.
- Что сделала? - сиплю я от неожиданности.
- Запихнула ручку в рот. Могу предложить кое-что получше.
Его руки опускаются на мои и дергают вверх, поднимая меня на ноги. Но они подгибаются, впрочем, я недолго нахожусь без опоры. Громов притискивает меня к себе и врывается в мой рот так яростно, словно не был более-менее спокоен минуту назад. А может и не был? Я отвечаю со всей силой, которая меня точила все это время.
- Ты меня специально дразнишь? - оставляя мой рот и переключаясь на ухо, рычит Громов. Его губы скользят по уху, зубы цепляют чувствительную мочку, и я с силой вцепляюсь ему в плечи. Он толкает меня к столу. Мы явно в синхроне по поводу подходящих для контактов поверхностей. Одно мгновение - и платье оказывается у меня высоко на бедрах, а я сижу на столе, ощущая, какое холодное дерево, и какая горячая у меня кожа.
Вернувшись к моему рту, Громов рукой находит замок платья на спине, дергает и стягивает платье с груди, открывая алеющий бюстик. Его обжигающая ладонь находит одну грудь, потом вторую и слегка массирует. Из моего горла вырывается стон, который Роман ловит ртом. Палец чиркает по соску, отчего мне кажется, я начинаю вибрировать. Жалкий протестующий всхлип подавлен... Я начинаю думать, что мной пытается овладеть многорукое чудище, потому что не замечаю, как одна из рук опускается и, царапая ногтями кожу, поднимается вверх к трусикам. А там уже давно предательски-влажно и горячо.