Отец пропал, когда мне было семь. Казалось, просто исчез с лица земли. С тех пор у моей матери была единственная задача – выяснить, что произошло на самом деле. Я подозревала, что он мертв. Она же старалась на это надеяться, мысль о том, что нас просто бросили, была для нее невыносимой. А может, дело было вовсе не в надежде и она просто пыталась сохранить здравый рассудок.
Отец был коммивояжером, из тех, что работают в маленьких городках наподобие нашего и стучатся во все двери, предлагая купить различные средства для уборки. До его исчезновения мы жили в обшитом вагонкой доме послевоенного образца с двумя спальнями в местечке Озарк штата Миссури, где мой дед был главным представителем закона. Но после того как пропал отец, мама, по словам дедушки, «слегка слетела с катушек». Именно дед внес наибольший вклад в мое воспитание.
Я рано окончила школу, потому что перепрыгнула средние классы, и начала искать работу уже в шестнадцать. Ярлык гения на меня не вешали, однако с учебой я справлялась гораздо быстрее, чем сверстники. Идти в колледж у меня не было никакого желания, но никто и не заставлял, поэтому я с радостью стала секретарем на работе у деда. Я представляла, что буду работать там всегда, рядом с ним и другими полицейскими. Но когда мне исполнилось восемнадцать, дедушка умер от остановки сердца, и все мои воображаемые планы рухнули. Писательство пришло в мою жизнь как спасение: мне необходимо было место, куда я могла бы сбежать и забыть, что его больше нет. Я проработала с ним два волшебных года, а потом стала автором бестселлеров: первая же выпущенная книга была продана миллионным тиражом, а остальные пять стали еще более популярными.
Мы с мамой всегда хорошо ладили, но наши отношения больше напоминали дружбу, чем прочную любовь матери и дочери. Иногда мы скорее походили на людей, которые просто друг другу доверяют и любят проводить время вместе. Конечно, мне было не с чем сравнивать, но я никогда не ощущала себя обделенной. Дед сторицей компенсировал все, чего мне могло не хватать.
Сейчас я не знала, о чем рассказать матери в письме, поэтому решила пока написать просто:
«У меня все в порядке. Я решила скрыться, сбежала прямо из больницы. Подробности расскажу позже. Напиши, если захочешь поговорить. Я пришлю смс. Береги себя».
Потом я пошлю ей сообщение с телефона, куда она сможет безопасно звонить. Но пока я еще не была готова к разговору с ней. Если Брукс сумел выяснить, что мое настоящее имя Бет Риверс, он мог найти и мою мать. Хотя ее, как она сообщила мне, это совершенно не пугало:
«Если этот ублюдок позвонит в мою дверь, я его сначала кастрирую, а потом убью. Так что, надеюсь, он меня найдет. Этот сукин сын получит все, что заслужил».
Конечно, это звучало убедительно, и я надеялась, что он получит по заслугам, но все же не хотела, чтобы мама столкнулась с Бруксом. С той агрессией, что была в нем, не смог бы справиться даже такой стойкий человек: некоторое зло бывает потусторонним и непостижимым даже для тех, кто видел в жизни много плохого. Я по-прежнему едва помнила время, проведенное у него в плену, но его абсолютная злоба отпечаталась в моей памяти. Казалось, он весь состоял из нее. Я до сих пор не могла стряхнуть с себя это ощущение, оно было постоянным гнилым вкусом у меня в горле.
Мама провела со мной все дни в больнице, вплоть до самовольной выписки. Перед побегом я позвонила ей и соврала, что еду домой и позвоню, как только доберусь до места. Надеюсь, детективу Мэйджорс удалось ей сообщить, что со мной все хорошо.
Больше я ни о чем писать не стала: о том, что я все еще не пришла в себя после пережитого страха, о многочасовом перелете, заснеженных пиках и огромном океане. Ничего о впечатлениях от места, столь далекого от знакомого мира, где я нахожусь в городке настолько маленьком, что его центр вмещается в две улицы. Я не рассказала о своей подозрительности и о вернувшихся ко мне отрывочных воспоминаниях, о том, насколько легче мне быть так далеко. Не стала упоминать и возможное убийство, упомянутое Доннером. Но все эти мысли гудели у меня в голове.
Я очень надеялась, что мне не придется прятаться долго.
Я закончила с письмами и тут же почувствовала, как накатывает огромная волна усталости. Вслед за ней пришло осознание: я могу закрыть глаза и позволить себе уснуть глубоко и надолго, а не спать вполглаза или бояться кошмаров – за последние три недели я ни разу не смогла позволить себе такого. Я выключила компьютер с модемом и залезла под покрывало. Потом встала, проверила замок и поставила перед дверью стул. Вернулась в кровать, снова встала, упаковала все вещи в рюкзак и поставила его рядом на постель. И только тогда смогла расслабиться.