Её слова явно взволновали Андрея. Отбросив в сторону окурок, он бережно взял её руку и накрыл тёплой ладонью.
— Ничего плохого, слышишь? Ты станешь моей, я буду оберегать тебя и защищать, стану твоей стеной, твоей опорой, понимаешь?
Нет, в сказанном не было ничего особенного, ведь на самом деле он и прежде оберегал и защищал её — часто в своей особенной, странной и даже варварской манере, но оберегал. Особенным было то, как он говорил. Его слова бережно и нежно касались её сердца, проливались долгожданной влагой на израненную сухую почву. Она так давно не встречала ни в ком настоящей ласки, доброго слова, чуткости. А сейчас он так же бережно притянул её к своей груди и просто крепко обнял.
— Невозможность целовать тебя и касаться так, как мне этого хочется и тогда, когда мне этого хочется иногда делает меня безумцем. Это больно —быть достаточно близко, чтобы прикасаться к тебе и не делать этого…
— Но ведь ты постоянно это делаешь, даже сейчас? — тут же возмутилась Катя.
— Ты удивишься, но я желаю совсем другого… — горько усмехнулся Андрей.
— О чём ты? — растерялась девушка.
— Чтобы ты желала того же, чего желаю я, — как-то уж слишком легко и просто произнёс Лютый.
— Хм. Мне всегда казалось, что тебе нет дела до того, чего я желаю! — фыркнула Катя.
Андрей печально вздохнул.
— Да, иногда я обманываю себя и убеждаю в том, что тебя просто можно сломать, не сразу, а постепенно, и ты поддашься, перестанешь сопротивляться, поймёшь, что так для тебя лучше, что ты сама этого хочешь…
Кате стало ужасно не по себе от этого признания, она поёжилась и обхватила себя руками. Пугала сама мысль, что он может быть прав, что это уже происходит с ней.
Она тяжело сглотнула, снова облизнула пересохшие губы и, набравшись решимости, спросила:
— Зачем ты говоришь мне такое?
— Потому что в глубине души я знаю, что не хочу тебя ломать. Я просто люблю тебя…
Девушка удивлённо вздернула подбородок: как же сильно ей захотелось сейчас увидеть его отчётливее, заглянуть в льдисто-голубые глаза! Она ведь так хорошо знала это лицо, каждую чёрточку — разве не смогла бы она сейчас распознать обмана?! Ах, если бы только над ними вместо холодного месяца светило солнце…
Откуда-то опять взялись слёзы: Катя и сама не поняла, в какой момент они заструились по её щекам. Недоуменно коснулась влажной кожи и не сдержала жалобного всхлипа.
Любит… надо же, она могла ожидать чего угодно, но только не этого.
Андрей обнял крепче и поцеловал, потом ещё, ещё... Он будто сходил с ума, когда прикасался к ней.
Любит… а она думала, что он слова-то такого не знает.
— Всё будет хорошо, глупенькая! Перестань дрожать! — насмешливо прошептал, снова и снова целуя влажные щёки.
Сердце в груди никак не унималось. Любит… но разве люди бьют и причиняют боль тем, кого любят? Разве она не задумывалась об этом прежде? Или Настя права, и это она, Катя, отталкивая Андрея от себя, день ото дня разжигала в нём эту злость и ярость. Может быть, если она перестанет и впустит его в своё сердце, он оттает, станет другим? Какой будет её жизнь после?
Отец всегда был холоден к ней, равнодушен, только с появлением графини Серовой он становился добрее и мягче. Но и это оказалось жалким лицемерием, ведь, стоило молодой жене забеременеть, и граф поспешил избавиться от ненужной и нелюбимой дочери. А графиня, помнит ли она чужую девочку от другой женщины? Она была добра, ласкова, но, став матерью, наверняка забыла Лену: зачем она ей теперь — у неё есть собственное дитя, и оно, конечно, роднее и ближе. Кажется, девушка давно уверилась в том, что её нельзя полюбить, отказалась от этой мысли, как и от своего имени. И вот теперь он говорит ей, что… любит, как будто это так просто и нормально?!
— Ты не любишь меня, слышишь? — качая головой, пробормотала ему.
— Конечно, люблю! Тебя невозможно не любить! — не согласился Андрей.
Катя ничего не ответила. Что-то внутри неё действительно ломалось и осыпалось от этих простых и тёплых слов. И вот уже она сама тянется холодными пальцами к нему и робко обнимает, глубоко вдыхает. Лютый пахнет сигаретами, которые он курил несколько минут назад, и почему-то дождём. Она не знала, откуда взялось это ощущение, но именно сейчас вспомнила тот день, когда он отправился в дождь на поиски пропавшей подруги, а вернувшись, стребовал с неё поцелуй. Кажется, тогда он пах точно так же.
Катя больше не сопротивлялась и не отталкивала, когда его руки снова нетерпеливо стаскивали с неё одежду, а губы лихорадочно покрывали кожу поцелуями. Странно, но это было приятно, это будоражило разум, пробуждало в ней самые потаённые желания, и она медленно уплывала, теряясь в собственных мыслях и чувствах. Сердце бухало в груди, пальцы цеплялись за широкие плечи, страх тысячью иголками впивался в кожу, и Катя дрожала, как осиновый лист, глубоко и часто дышала, пока мир вокруг таял и исчезал, а хриплый шёпот над ухом стихал.