А Лютый и без россказней Рыжего зол был: с той памятной ночи на крыше Катя его к себе не подпускала, на расстоянии держалась, вежливость изображала, дружелюбие — вид делала, что не было между ними ничего. Уж он и дуру эту, Настю, трогать не стал, чтобы девчонке угодить, ходил мимо этой лживой поганки, зубами скрипел, но не трогал! Увы, Катя не оценила, а уж сколько раз Андрей поговорить с ней пытался, вразумить, но девчонку словно заморозило! Не уж-то настолько плохо ей с ним было? А если прав Рыжий, и есть у неё на сердце другой? А ему, Лютому, она просто отказать не смогла, побоялась?
Да ведь он в любви ей признался, слов на ветер не бросал…
Дверь Андрей открыл, пнув несчастную ногой, она с грохотом ударилась о стену и слетела с верхней петли, а потом, угрожающе скрипнув, и с нижней, подняв в воздух клубы пыли.
Катя сидела на подоконнике, забравшись на него с ногами, и расчёсывала длинные волосы. От громкого хлопка она, конечно, вздрогнула, но быстро справилась с испугом, развернулась к вошедшему парню, спустив ноги вниз, и нарочито медленно и аккуратно отложила деревянный гребешок.
— Что-то случилось, — не спрашивая, а скорее утверждая, произнесла девушка.
Лютый в тот же миг оказался рядом, шея и лоб его были покрыты бусинками пота, руки сжаты в кулаки. Он часто дышал, взгляд его казался безумным и крайне опасным.
Катя тяжело вздохнула, но продолжала молчать, ожидая ответа на своё предположение.
— Кое-кто говорит, что видел тебя вчера у гостиницы в обнимку с кем-то из господ — это правда? — явно стараясь сдерживаться, процедил Лютый.
Девушка смотрела ему прямо в глаза, она даже от удивления и возмущения приоткрыла рот, а брови её тут же поползли вверх.
— Вот значит как! Ревновать вздумал? А этот кто-то случаем не утверждал пару дней назад, что я разношу слухи по городу? Или это уже разные люди, м? Так, может, мне просто не ходить никуда? Сидеть возле тебя, твоих сапог, как верная и послушная дворняга? А, Лютый? Может, на цепь меня посадишь?
— Ты всё ещё не ответила на мой вопрос?
Холодный, жёсткий тон Андрея ни шёл ни в какое сравнение с яростным пламенем, разгорающимся в груди девушки. Что он сделает, если не поверит? Как она должна убедить его в обратном?
Оттолкнув от себя Лютого, Катя спрыгнула на пол и, гордо расправив плечи, заявила:
— Правда! Как есть правда, Андрей! Хорош барин-то был! Серебряными монетами отсыпал, я даже припрятала несколько! А уж как он целоваться умеет…. УХ, земля из-под ног уходит — так дух захватывает!
7.2
Лицо Лютого закаменело и превратилось в неживую маску, и Кате бы увидеть, понять да остановиться, но обида на него всё ещё клокотала в груди. Ей и без того давно хотелось вылить эту горечь и разочарование, но храбрости не хватало, повода не было, он ведь как назло эти дни ласковым да смирным с ней был, и вот теперь она, увы, просто не могла остановиться!
— Ты сейчас лжёшь мне? — вдруг спросил он севшим, немного хриплым голосом. И было в его предупреждающем остром взгляде столько злости, что впору подхватить юбку и бежать со всех ног, но Катя вместо этого шагнула вперёд, вплотную приблизилась к нему, заглядывая в глаза цвета застывшей стали:
— Хочешь, покажу, как он меня целовал?
Сознание Лютого будто помутилось, заволокло красной дымкой. Он и понять не успел, как схватил девушку за горло и, прижав к стене, принялся душить, пока кто-то не ударил его со спины по затылку. В ушах звенело, вокруг слышались голоса, крики, смысл которых он не мог разобрать. Он видел только её покрасневшее лицо, видел мокрые от слёз щёки, глаза Катерины были прикрыты, кто-то тряс девушку за плечо, но она не откликалась, лежала неживой, сломанной куклой в углу совсем рядом.
— Кать, Катька! Жива? Ну, Кать? — Рыжий, который, вероятнее всего, и ударил Андрея в затылок, продолжал трясти девушку и пытаться привести в чувства. А когда та наконец открыла глаза, то не произнесла ни звука. Тонкие пальчики скользнули к горлу, на котором остались красные отметины от рук Лютого. Она смотрела на Андрея и словно не замечала творящегося вокруг хаоса. Её губы шевельнулись, но он ничего не расслышал, затаил дыхание и попытался, преодолевая головокружение, приблизиться к ней. Катя всё так же смотрела в его глаза, и он тонул в этих бескрайних тёмных омутах, наполненных болью и отчаянием, а потом понял, что она так и не произнесла ни звука. Рыжий тоже наконец замер и прислушался, уставился на девушку, скользя встревоженным взглядом по проступающим отметинам на шее и дрожащим губам.