— Нельзя её выгонять! Вот вернется графская семья в наши края, а мы им дочку возвращаем: они, значит, за неё выкуп нам дадут! А если ты, Рыжий, обижать её вздумаешь, то нам не только выкупа не видать, но и в яме помойной гнить: говорят граф, отец-то её, больно скор на расправу!
— Графиня, значит! Сударыня, — фыркнул Рыжий, противно искажая голос.
— Чё это мы тебе верить должны? Ты ради своей подружки и не таких сказок напоешь! — Щербатый прищурился, угрожающе оскалился: улыбка у него было жуткой — зубы жёлтые и кривые, а между передними огромная щель, которой он безмерно гордился, потому как умел свистеть громче всех.
— А я не вру, сам её спроси! Она тебе всё скажет! — Катя развернулась к подруге и затаила дыхание, взглядом умоляя ту подтвердить её слова.
Настя вырвалась из лап Рыжего, испуганно и растерянно посмотрела на подругу.
— Скажи им, ну же! — дрогнувшим голосом попросила Катя.
Глава 4
Настя была бледной как мел, и голос её звучал поначалу неуверенно.
— Это правда!
Глаза Кати заблестели от слёз облегчения, и подруга уже увереннее и тверже повторила:
— Я родилась в графском доме. Мой отец граф. Однажды я вернусь и стану богатой, а вы хотите, чтобы вас привязали к столбу или озолотили?
— Ну и где этот твой папаша граф? — усмехнулся Рыжий, скрещивая руки на груди и с недовольством всматриваясь в лицо девочки.
— Уехал, богачи часто путешествуют, за границей живут, но он вернётся — тут его земля, ясно тебе?
— Куда уж яснее, — фыркнул Рыжий, переглядываясь с Лютым. Тот по-прежнему был мрачен и зол, вот только смотрел он вовсе не на Настю — до неё ему теперь и дела не было — он прожигал яростным взглядом Катю.
— А ты у нас кто? Может быть, и тебя трогать нельзя? Ты часом не княгиня? Али может герцогиня? — хмыкнул Рыжий.
— Я… нет, — растерялась Катя, стушевавшись под мерзким, липким взглядом парня, не ожидала она, что он вдруг на неё внимание обратит.
— Что, Рыжий, решил Катьку обхаживать? — сверкнув злой улыбкой, оскалился Лютый.
— А чё, ты против? — напрягся Рыжий.
— С чего бы мне быть против? — усмехнулся Андрей.
Катя удивлённо округлила глаза, глянув в наглые, бесстыжие глаза Рыжего и других мальчишек, что были немногим младше его и явно веселились, замечая, как сильно она перепугалась. Что же с ними со всеми стало? В кого это они превращаются?
— Ну что, Катюш, завтра пойдём вместе, раз уж твоя подружка-графиня ни на что не годна? — Рыжий хищно улыбнулся и подмигнул ей.
Катя, ахнув, отступила от него подальше, обернувшись, столкнулась нос к носу с Лютым и замерла, будто перепуганный заяц перед пастью голодного волка.
— Я с Андреем пойду! — едва слыша себя, проговорила девочка и в ледяных глазах что-то дрогнуло.
— Чего? — не поверил Рыжий, уж он-то не раз замечал, как сильно она страшится Лютого и чурается, да и на дело с ним редко ходит.
— Ты её слышал! — рявкнул Андрей. — Исчезните все! И ЭТУ, — он бросил презрительный взгляд на Настю, — заберите с собой!
Все тут же подчинились приказу — как ветром сдуло. Стало непривычно тихо и даже холодно. Катя поёжилась, в горле неприятно саднило, даже слюну проглатывать было больно.
— Никуда ты завтра не пойдёшь, — насмешливо хмыкнул Лютый, усаживаясь прямо на стол и привлекая Катю к себе, потянув за руку, на этот раз намного осторожнее, чем когда-либо.
— Ты так и будешь мне всё запрещать? Я начинаю скучать по тебе прежнему!
Катя попыталась осторожно высвободить руку, и Андрей с готовностью отпустил её кисть, чтобы уже в следующее мгновение обнять двумя руками за худые плечи и прижать к себе ещё ближе.
— По тому, что постоянно запирал тебя, резал руку и угрожал расправой? — насмешливо уточнил Лютый.
Катя тяжело вздохнула и положила горячие ладони поверх его рук, она была рада, что на этот раз стоит спиной к нему и не может смотреть в глазах, в которых так часто нет ничего кроме стужи.
— Обычно твои руки куда холоднее: наверняка у тебя температура! Почему ты так и не привыкла к этому месту за три года: что ни утро сопли, кашель, противный хриплый голосочек, как у той старушки на мостовой?
— Почему тебе не плевать? Подумаешь, охрипла! Вот заболею, умру и закончатся твои хлопоты!
— Не умрёшь! — фыркнул Лютый. — Кто тогда будет защищать твою подруженьку?!
— Её нельзя обижать, она слабая! — упрямо твердила Катя.
— Я бы мог найти тебе другую, получше, эта уже всех достала! На кой черт ты сделала из неё графиню?
— А ты хочешь рассказать им правду? Признаться, что знал и молчал? Может быть, найти мою семью и отдать меня в обмен на выкуп? — Катя собственных слов испугалась и замерла, будто неживое изваяния, ожидая ответа Лютого.