Мифриловый пистолет всегда был другом и соратником Янь Цюшаня. Помимо Чжичуня, именно с ним бывший командир делил постель.
Оказавшись в теле носителя аномальной энергии, мифриловые пули взрывались белой вспышкой, образовывая вокруг цели ртутный кокон. Кокон полностью проглатывал цель, а затем растворялась вместе с ней в воздухе. В этот момент жертва больше напоминала фотографию, навечно запечатлевшую ее последнюю эмоцию.
В глазах погибшего оперативника Янь Цюшань увидел пустоту.
После секундного замешательства застывшее лицо его сослуживца разрушилось вместе с телом, а аномальная энергия, питавшая его способности, слилась в рассыпающийся шар и рухнула на землю.
Одно дело разводить панику, и совсем другое — собственными глазами видеть, как на улице убивают людей.
Толпа, которая еще минуту назад яро выражала свое недовольство, превратилась в стаю испуганных птиц. Начался хаос и толкотня.
Погибший оперативник жил в этом квартале, многие из собравшихся знали его. Среди них были его родственники и друзья, кто-то замер от шока, кто-то громко рыдал. Отчаявшаяся людская волна толкала Янь Цюшаня вперед, словно мешок с песком. Вдруг мужчина запнулся и врезался в кого-то, но, вопреки ожиданиям, неизвестный поддержал его и потянул следом.
— Идем! Еще немного и тебя задавят!
— Он мертв! Его убили!
— Мама!
— Перестань толкаться!
От шума у Янь Цюшаня заложило уши, в голове нестерпимо гудело. Зимы в Юнъане всегда были холодными, безжалостный северо-западный ветер проникал сквозь одежду, превращая все тело в ледышку. Его конечности онемели, внутренности свернулись в клубок.
Несколько часов назад, когда «пустые куклы» устроили переполох на городской площади, оперативники Управления возвели «барьеры», способные «сдерживать» толпу. С их помощью они могли выпускать людей небольшими группами, позволяя избежать несчастных случаев. Снаружи всем выбравшимся раздавали «блокираторы». Барьер был крепким, но мифриловая пуля, убившая их коллегу, оказалась сильней. Собравшиеся на площади носители особых способностей оказались бессильными перед ней.
Оперативники получили четкий приказ: им запрещалось применять силу, во избежание жертв среди мирного населения. Они должны были во что бы то ни стало завоевать доверие простых людей. И, если все пройдет гладко, у них появятся благодарные слушатели.
Они действительно старались, пока первая мифриловая пуля не покинула дуло пистолета. Много лет на них давила «красная линия пятнадцати человек». Они привыкли к этому, привыкли к определенному стандарту действий. Но были тому и другие причины: в глубине души оперативники чувствовали свое превосходство.
Они чувствовали себя в безопасности перед лицом обычных людей. Это напоминало столкновение двухметрового силача с непослушным ребенком. Разница в силе была настолько велика, что им попросту ничего не угрожало. Оперативники ничего не боялись, они были уверены в себе и, в большинстве случаев, оставались совершенно спокойными. И, даже если между ними и обычными людьми возникало недопонимание или кто-то нарочно пытался задеть их, оперативники с готовностью4 и присущим им хладнокровием продолжали выполнять свою работу.
4 成竹在胸 (chéngzhúzàixiōng) — держать готовый бамбук в уме [прежде, чем начать рисовать его] (обр. в знач.: иметь готовый план в голове, быть в полной готовности).
Но этот выстрел изменил все.
В этот самый момент включилась система экстренного оповещения, и под ярко-красными символами тревоги появилась шокирующая мелкая строчка: «Из Главного управления украдена партия мифриловых пуль. В данный момент местоположение пропажи неизвестно. Внимание всем подразделениям! Пожалуйста, соблюдайте осторожность!»
Никто не желал думать о том, в кого именно угодила пуля и какова была ее истинная цель. Носители особых способностей одновременно осознали горькую правду: мифриловые пули обходили обычных людей и напрямую атаковать цели с повышенным уровнем аномальной энергии. То есть, их самих. Чтобы стрелять, особых умений не требовалось. Нужно лишь нажать на спусковой крючок... А вот обычным людям не о чем было беспокоиться.
«Особенные» в миг утратили свою неприкосновенность и превратились в дрожащее от страха меньшинство. Среди недобрых взглядов мелькнуло смертоносное лезвие ножа.
Превратившись в объект всеобщего порицания, они, наконец, поняли, цену горькой усмешки сильного, способной в миг свести с ума перепуганного слабого.
— Ван Цзэ! — Чжичунь первым пришел в себя, выудил из внутреннего кармана пальто Янь Цюшаня мини-рацию и, не обращая внимание на то, что может выдать себя, заорал, — да что за идиоты! Если они продолжат нестись, куда глаза глядят, дело кончится трагедией!