Страшно хочется спать. Наступает то состояние полудремы, когда человек пребывает в действительности и одновременно отсутствует. Можно, оказывается, спать и на ходу. Ноги переставляются сами, тело напряжено, а глаза закрыты. Сколько он шел таким образом, Виктор не знает. Наконец словно из-под земли команда:
— При-ва-ал!..
Начинало светать. На ближайшем сером хуторе лаяла собака. Смирнова рядом не было. Непослушными ногами Виктор перебрался через кювет, упал на мягкую, влажную траву и, даже не выбирая позы, не укрывшись плащ-палаткой, мгновенно уснул…
Час сна пролетел совсем незаметно. Было такое ощущение, что он, Виктор, только прилег и сейчас же подхватился, поднятый многоголосой, зычной командой: «Подъё-ом!» Стоял осенний серый день, темноватые кучки хуторов разбегались по всему видимому простору. Вдали, будто окутанные дымом, синели полоски лесов, яркими зелеными прогалинами на серой земле выделялись луговины.
Был все-таки день, и на душе стало веселее. Войны и теперь не слышно, да и час сна не прошел напрасно: ноги ступали тверже по серым, слегка влажным камням шоссе, хотя еще и чувствуется в них сильная ночная усталость. Колонна с первой минуты строя и шага не соблюдала, и Виктор направился в голову ее, чтобы присоединиться к взводу.
Смирнов идет в одном ряду с Филимоновым и Московским, которые громко разговаривают, смеются, как будто и не было ночи сплошного марша. Московский, возможно, какое-то время ехал на повозке. Он неофициальный адъютант «пээнша-второго», офицера разведки Канатникова, и усердно следит, чтобы не пропал огромный кожаный чемодан капитана и ящик со стереотрубами, биноклями, принадлежащими взводу пешей разведки.
Разведчики вообще выделяются в полку: сержанты, ефрейторы и рядовые носят чубы, и, хотя это по уставу не положено, начальство закрывает глаза. Да и одеты, обуты они лучше: на всех хорошо подогнанные шинели, сапоги, пятнистые немецкие плащ-палатки. Положение обязывает — разведчики не должны уставать и должны идти первыми, в голове колонны.
До первого привала дошли бодро. Когда прилегли на траву, краснощекий, подвижный Филимонов, громко хохотнув, достал из вещевого мешка большой кусок баранины, ловко орудуя блестящей, с черным черенком финкой, стал делить мясо. Впрочем, это великолепно. Неумирающий дух предприимчивости не угасает во взводе пешей разведки. Барана тайно реквизировали в лесной деревне под Астраленкой, был сигнал начальству и было следствие, но, не моргнув глазом, Филимонов и другие доказали, что их руки чисты. Виктор сам думал, что барана где-нибудь оставили.
Мясо пахло дымом и смолой, — видимо, жарили на костре. Можно считать, что завтрак надежный.
Снова шоссе и снова однообразный, расхлябанный шаг. Виктор любит хлопцев из своего взвода. Все они немного бахвалятся, пыль любят пустить в глаза и словно заранее надели на себя маски отчаянных забияк, которым море по колено. А на деле все проще. Сама служба приучила к авантюризму, потому что без хитрости не обойдешься даже при обычной вылазке на передовую. Поэтому бывает трудно сдержаться и тогда, когда уже никакой передовой нет. За тюк бязи, украденной из чужого эшелона, когда ехали из Выборга в Тарту, двое разведчиков попали под трибунал. Хорошо, если дали им штрафную…
И в то же время хлопцы из взвода пешей разведки отлично умеют чувствовать дружбу, товарищество, локоть соседа. Как и все, кто теперь на войне, они ждут писем из дома, от матерей и знакомых девушек. И хотя конца войне не видно, приглашают друг друга в гости. В свою деревню или город…
До полудня колонна растянулась почти на целый километр. Взводы, роты опять смешались, и ничего нельзя было сделать, так как люди устали смертельно.
Уже перед вечером, когда стал накрапывать мелкий дождь, Виктор чуть не попал в беду. Он снова отстал, брел где-то в середине длинной, растянувшейся цепи. Шоссе в этом месте делало большой изгиб, и голову колонны Виктор видел прямо, через луговину. Ему захотелось догнать свой взвод. Несколько бойцов, чтобы сократить путь, двинулись по этой луговине, и Виктор за ними. На две-три минуты они попали в центр всеобщего внимания. Цепь на шоссе замерла, со всех концов раздавались тревожные возгласы, восклицания. Бойцы, как и Виктор, не заметили, что луговина почти везде обнесена проволокой и на ней стоят предупредительные знаки. Они попали на минное поле. Осторожно, ступая след в след, солдаты благополучно выбрались на шоссе…