ЭСМИНЕЦ «УОРД» АТАКУЕТ
На судоремонтном заводе ВМС в Пирл-Харборе, где ремонтировали корабли американского Тихоокеанского флота, один из инженеров пошутил:
— Если «Уорд» в один прекрасный день не вернется с патрулирования, виной тому наверняка будет старческое бессилие.
Этому довольно невзрачному на вид эсминцу было уже двадцать три года. Его построили в 1918 году по ускоренной технологии, обычной для тех лет из-за высокой коньюктуры, вызванной Первой мировой войной. Через семнадцать дней после закладки корабля состоялся спуск его на воду.
Названный в память Джеймса Хармона Уорда, первого морского офицера, павшего в Гражданской войне, эсминец имел на вооружении четыре устаревших орудия и несколько крупнокалиберных пулеметов, которые не годились для отражения атаки с воздуха, так как турели невозможно было развернуть на большой угол. Зато он был ещё в состоянии сбрасывать глубинные бомбы. В 1934 году «Уорд» вывели из состава флота, но перед лицом надвигавшейся военной опасности решение пересмотрели, корабль ещё раз отремонтировали и заново окрасили. Это помогло, хотя не слишком.
Но для первого лейтенанта Уильяма Вудворда Аутбриджа, командира «Уорда», каждое плавание на устаревшем эсминце становилось большим событием. Он впервые стал командиром корабля, хотя немало прослужил первым помощником на гораздо более современном миноносце «Каммингс». Поэтому Аутбридж испытал чувство гордости, когда впервые вышел в море на «Уорде». Пятого декабря, в полдень, «Уорд» миновал противолодочное заграждение на входе в гавань Пирл-Харбора.
Кроме гордости за то, что он впервые командует кораблем, у первого лейтенанта была и другая причина для радости от того, что командовать ему довелось именно «Уордом». В конце концов, этот корабль не послали в Атлантику, где с недавних пор шла необъявленная война между немецкими подводными лодками и американскими кораблями. Он получил задание контролировать морские пути, ведущие в Пирл-Харбор. Благодаря этому все члены экипажа получили увольнение на берег на трое суток, повидали семьи и смогли отдохнуть под гавайским солнцем.
Гонолулу предлагал слишком много соблазнов, и когда они вернутся из недолгого похода, за разнообразием дело не станет. Выходя в море пятого декабря, Аутбридж рассчитывал в воскресенье вернуться в порт и пойти с женой в кино. В кинотеатре Уайкики показывали "Янки в британских ВВС", а в «Принцесс» с большим успехом шел шел фильм Чаплина "Великий диктатор".
Незадолго до выхода в море командир читал "Стар бюлетин". Крупный заголовок на первой полосе гласил: "Япония не хочет открытого разрыва с США — переговоры будут продолжены".
Из Сингапура пришли менее радостные известия. Там отменили отпуска военнослужащим. А на Филиппинах президент Мануэль Квезон призвал гражданское население покинуть опасные в военном отношении зоны.
"Уорд" заканчивал патрулирование, не встретив чужих кораблей. Навстречу попадались небольшие каботажные суда, рыбацкие лодки и джонки, которых в прибрежных водах всегда хватало. В ночь с шестого на седьмое декабря они спокойно малым ходом возвращались назад. Аутбридж, довольный, что первое плавание пока проходило удачно, ещё раз проверил все боевые посты и убедился, что экипаж исправно несет службу.
Около полуночи он ушел в штурманскую рубку и прилег на приготовленную там походную койку. Он мог бы спать под палубой, в своей каюте, где было гораздо удобнее, но во время плавания предпочитал находиться ближе к мостику. Дело в том, что Аутбридж оказался на борту единственным кадровым морским офицером. Всех остальных набрали из запаса. Аутбридж был уверен, что мог бы на них положиться, но для него было делом принципа всегда оставаться под рукой на случай непредвиденных обстоятельств.
Итак, не находя покоя, он ворочался с боку на бок на узкой походной койке. Лейтенант снял форму и накинул японское кимоно, которое получил в подарок от жены на день рождения. Пока он безуспешно пытался заснуть, служба на борту шла по заведенному порядку. Корабль спокойно описывал большие «восьмерки», чтобы обследовать как модно большую площадь. Наблюдатели с приборами ночного видения напрягали глаза.
Было без двух минут четыре, время очередной смены вахты, когда в штурманской рубке появился энсин Платт и разбудил командира.
— Сэр, семафор с тральщика «Кондор». Он обнаружил западнее курса подозрительный объект и полагает, что это подводная лодка.
Аутбридж тут же вскочил и, не теряя времени на переодевание, прямо в японском кимоно кинулся на мостик и скомандовал:
— Боевая тревога!
Ударил колокол громкого боя. Корабль сразу ожил. По боевой тревоге все офицеры и матросы должны немедленно занять свои боевые посты. Заняла места орудийная прислуга, начали подавать боеприпасы. Ремонтные бригады готовы были принять срочные меры при возможных повреждениях. Судовой врач готовил инструменты. Впередсмотрящие напрягали глаза. Каждый свободный от вахты торчал с биноклем у лееров, высматривая обнаруженный «Кондором» объект.
В течение часа ничего не произошло. «Уорд» обследовал район, указанный «Кондором». Но ни впередсмотрящие, ни оператор гидролокатора ничего обнаружить не могли. Аутбридж связался по радио с тральщиком:
— Можете сообщить данные о курсе предполагаемой подводной лодки?
С «Кондора» ответили:
— Предполагаемая подводная лодка шла приблизительно в тысяче метров западнее нас, тем же курсом. Курсом на вход в бухту.
— Точное время?
— Три часа пятьдесят минут.
Аутбридж выключил связь. Он решил, что на «Кондоре» стали жертвой собственной ошибки. Такое нередко случается при ночных поисках.
Гидролокатор считался надежным устройством. Если он не показывал контакта, следовало этим удовольствоваться. Командир не стал посылать донесения на берег. Для него с этим делом было покончено. Он дал отбой боевой тревоги, но оставил на постах больше наблюдателей, чем обычно. Потом снова вернулся в штурманскую рубку и попытался вернуть прерванный сон.
Энсин Платт тем временем сменился и вскоре уснул в своей койке. На его месте теперь нес вахту лейтенант Гопнер, молодой резервист из Чикаго. Он стоял на мостике, вновь и вновь поднося к глазам длинную трубу прибора ночного видения. Гопнер подозревал, что ещё не все волнения этой ночи миновали. И оказался прав.
В шесть часов тридцать семь минут он озадаченно отложил свой наблюдательный прибор, протер глаза, затем вновь приложил к ним трубу и посмотрел в ту сторону, где буксир «Антарес» тащил в сторону Пирл-Харбора на длином стальном тросе небольшой корабль — мишень, похожий на баржу. Гопнер даже не потребовал у «Антареса» дать световой сигнал — этот малыш-буксир, таскавший мишени, знали все. В гавань он заходить не будет навстречу выйдет портовый буксир «Кеосанква» и примет на себя мишень ещё до входа в бухту.
Лейтенант Гопнер напряг глаза. Стало достаточно светло, и то, что он увидел, не оставляло никаких сомнений. Между «Антаресом» и судном-целью, недалеко от стального троса, двигался небольшой черный объект, который просто нельзя было не заметить. Гопнер видел, что тот не связан с тросом, а рассекает волны вполне самостоятельно.
Гопнер не колеблясь кинулся в штурманскую рубку будить командира.
Аутбридж опять объявил боевую тревогу. Одного взгляда на подозрительный объект было достаточно: это боевая рубка подводной лодки. Но рубка была слишком миниатюрной, и Аутбридж не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел что-то подобное. Это просто не могло быть обычной подводной лодкой.
На миг его одолели сомнения. Если речь идет всего лишь о какой-то необычной лодке, то атаковать её нельзя — это могли быть соотечественники. Тем не менее, лейтенант не медлил. Странная подводная лодка находилась в запретной зоне. Здесь могли находиться лишь те суда, о которых предупреждали. А ни о какой подводной лодке ему не говорили. Для такого случая есть один приказ — атаковать!