По лицу Сэмюэля Шарпа Джонни видел, что предложение произвело впечатление на театрального агента, что он хотел бы заключить сделку. Но Шарп тяжело вздохнул.
— Я не хочу кривить душой, мистер Эдж, — с сожалением произнес он. — Ваше предложение кажется мне в высшей степени заманчивым, но я уверен, что мне не удастся уговорить Уоррена принять его. Еще раз повторяю, он терпеть не может кино. Он даже не считает его заслуживающим презрения. Крейг говорит, что съемки в кино ниже достоинства настоящего артиста.
— Мадам Сара Бернар не считает это ниже своего достоинства. Она снимается сейчас во Франции, — заявил Джонни, вставая. — Может, теперь и мистер Крейг согласится сняться в Америке?
— Я слышал о Саре Бернар, мистер Эдж, но честно говоря, не очень поверил. Это правда?
— Можете не сомневаться, — солгал юноша. — Наш представитель во Франции заявил, что контракт уже подписан. — Он замолчал, затем через несколько секунд добавил: — Конечно, мы заплатим вам столько же, сколько получил агент мадам Бернар.
Шарп тоже встал.
— Мистер Эдж, у вас веские доводы. Меня вы убедили, но теперь вам придется убедить мистера Крейга. В таком деле он не станет слушать меня. Вы согласны поговорить с ним?
— Назначайте время, — ответил Джонни.
Джонни Эдж вышел из кабинета театрального агента к полной уверенности, что Шарп позвонит, как только договорится о встрече с Крейгом. Он задержался у стола Джейн и улыбнулся девушке.
— Как насчет остальных сведений, Джейн?
Она протянула полоску бумаги, на которой напечатала имя, адрес и номер телефона.
— Только позвоните до восьми, мистер Эдж, — улыбнулась Джейн. — Я живу в пансионе, и хозяйка не любит, когда звонят после восьми.
— Я заеду за вами, — пообещал Джонни. — И вам не нужно будет беспокоиться о хозяйке.
Юноша вышел, что-то весело насвистывая.
На студию Джонни попал только после обеда.
— Где ты пропадал? Я тебя ищу целый день, — сказал Петер Кесслер.
— У меня было столько дел, — улыбнулся Джонни Эдж, присаживаясь на краешек стола Петера. — Сначала утром зашел к агенту Уоррена Крейга, затем пообедал с Джорджем Паппасом. Он в городе.
— Зачем ты обедал с Джорджем?
— Из-за денег, — печально ответил Джонни. — Мне показалось, что Крейг у нас на крючке, и я подумал, что неплохо начинать поиски бабок. Джордж готов занять тысячу.
— Но я не говорил, что мы будем снимать «Бандита», — возразил Петер Кесслер.
— Знаю. Если ты откажешься, за нее возьмется кто-нибудь другой. — Джонни с вызовом взглянул на Кесслера. — И я не намерен оставаться в стороне.
Несколько минут Петер пристально смотрел на молодого человека, но Джонни не отвел взгляд. Наконец Кесслер заговорил:
— Значит, ты принял решение?
— Принял, — кивнул Джонни Эдж. — Мне надоела эта мышиная возня с короткими фильмами.
В этот момент зазвонил телефон. Петер снял трубку и протянул Джонни.
— Тебя.
— Алло? — сказал Эдж в трубку.
Пару минут Джонни внимательно слушал, затем закрыл ладонью мембрану и объяснил Кесслеру:
— Это Борден. Ты говорил с ним утром?
— Что ему нужно?
Эдж не ответил, потому что Борден замолчал.
— Не знаю, Вилли, — сказал юноша в трубку и вопросительно взглянул на Петера. — Он еще не решил.
Борден опять начал говорить.
— Конечно, конечно. Я тебе позвоню. — Джонни повесил трубку.
— Что ему нужно? — подозрительно спросил Петер Кесслер.
— Хотел узнать, что ты надумал. Попросил меня заглянуть, если ты откажешься.
— Gonif[8]! — вспылил Петер. Он сунул в рот сигару и принялся яростно ее жевать. — Только утром я с ним говорил, а он уже пытается украсть мою идею. Что ты ему ответил?
— Ты же слышал. Я сказал, что ты еще не решил.
— Прямо сейчас позвони ему и скажи, что мы будем снимать «Бандита»! — возбужденно потребовал Кесслер.
— Значит, будешь снимать? — улыбнулся юноша.
— Буду! — Петер еще не остыл и говорил взволнованным голосом. — Я покажу этому Вилли Борданову, как красть чужие идеи!
Джонни снял трубку.
— Нет, подожди, — остановил его Петер. — Сам позвоню. Он обещал занять две с половиной тысячи, и я хочу получить их как можно быстрее.