- Да нет. – Хмыкнул парень. – Я ж не девка, чтоб мне тяжко приходилось, драться, это да, пришлось, в девять лет человека прирезал. Все как у всех.
- За что прирезал? – Заинтересовался я.
- За стеклянный шарик. – С какой-то гордостью сообщил мне водитель. – Нас выпускали в районы старых свалок, ну вроде как на прогулку, а на деле, в мусоре искать разные штуки, которые ценность представляют, металл там, пластик, или, например старую технику, еще довоенную. Так вот, тот козел, стеклянный шарик нашел, красивый такой, ну я и попросил его отдать, он отказал, и я ему загнал заточку в печень. Жадин никто не любит.
- И тебе за это ничего не было? – Удивился я. Нет, ну это уж совсем не правдоподобная история, за пацана, который мог принести в дальнейшем прибыль, спросить были обязаны, и посадили бы моего водителя сто процентов.
- А что мне должно было быть? – Удивился Сашок. – Я труп мусором закидал, потом к старшему подошел нашему, рассказал, меня после этого в «Крысиную стаю» приняли, это банда наша была, как человека, который способен не только языком трепать, но и действовать, ну а дальше, все как по маслу, девки на любой вкус, жратвы от пуза. Но как я уже говорил, приходилось много драться, но теперь уже за моей спиной была банда, верные друзья.
- А шарик тот куда делся? – Не знаю уж зачем уточнил я.
- Шарик? – Удивился парень. – Да потерял я его почти сразу, минут десять поигрался, а потом уже и не помню куда положил, а может спер кто-то.
Да уж, я мысленно хмыкнул, повезло мне все же, что мой родитель протянул довольно долго и я не оказался в подобном заведении, хотя, детские дома категории «В», да и «С», все равно, наверняка были не такой дырой, как тот в которой рос мой водитель. В нищих кварталах жизнь не стоила вообще ничего, и там редко кто-то доживал даже до двадцати пяти лет, за исключением, конечно, верхушки их криминального мира.
- Вот так то! – Хмыкнул Сашок. – Для тебя это поди звучит дико? Ты бы смог завалить парня за стеклянный шарик? – Я прекрасно понимал эту его реакцию, увидев красоту и роскошь богатого района, он пытался выместить злость, возникшую в его сердце, на первом попавшемся человеке, на мне, и поэтому пытался провоцировать.
- За шарик, нет. – Честно признался я. – Мне он не нужен, а вот за что-то, что было мне полезно… - Я хмыкнул. – За девку, за должность, за красивую машину, да! Вернее, не так, я бы сделал так, чтобы, какой-нибудь дурак, вроде тебя, его завалил.
- Что? – Взревел водитель.
- На дорогу смотри. – Просто произнес я, вот только сделал я это таким тоном, что взбеленившийся было парень тут же осекся и замолчал, яростно вцепившись в руль и сжав зубы. - И вообще, знай свое место.
Интонация! Отец заставлял меня долгими вечерами репетировать перед ним все эти приемы психологического воздействия. «Не обязательно быть самым сильным, достаточно, чтобы все думали, что ты самый сильный», часто говаривал он мне. С незнакомцами это срабатывало почти всегда, исключения составляли конченые психопаты, которых в мире не так уж и много. Дело в том, что встречая нового человека, мы интуитивно пытаемся с ним осторожничать, и позволяем чуть больше, просто перестраховываясь, думая, вдруг этот человек и вправду что-то из себя представляет, поэтому, и нужно с первых секунд знакомства, пока человек еще тебя опасается, ставить себя. Если в его голове сложится идея, что сильнее он, то ломать ее будет тяжело, да и вряд ли возможно, а на первых этапах, достаточно интонации, такой, чтобы человек осознал свою ничтожность в сравнении с тобой, тогда его подсознание это запомнит, и он будет вежливым и даже заискивающим.
Когда-то давно, еще в школе, к нам назначили новую учительницу, всю такую правильную, принципиальную, и она как-то сразу меня не возлюбила, да так, что, даже вызвала в школу моего отца. И вот, когда мой родитель пришел к ней, они сели друг напротив друга, меня же поставили рядом, вроде как я был не достоин сидеть в ее присутствии. Ну и она начала высказывать моему родителю все, что про меня думала.
Как она тогда меня поносила, что говорила, в чем обвиняла. Отец слушал ее очень внимательно минут десять, после чего перегнулся через стол, снял с нее очки, ухватил за подбородок и властным голосом сказал, «Раздевайся, шлюха». И она начала раздеваться, трясущимися пальцами расстегнула блузку, спустила юбку и уже без каких-либо приказов, наклонилась перед папашей. Два слова произнесенный нужным голосом с нужной интонацией, и она признала в нем главного. Оценки мои, кстати с того случая заметно улучшились.