Глава 5. Сисячная революция
Той же ночью мы почти не спали. Ни я, ни Маринка. Всю ночь мы ворочались и только под самое утро заснули, как убитые. Тетка пришла с дежурства и не ожидала застать нас спящими. Забеспокоилась. Когда Маринка первой выскользнула за дверь, не утерпела, то я услышала, как ее о чем-то спрашивает мать, при этом я слышала несколько раз, как она повторяла эти слова: менструация, цикл. Что это она? Зациклилась прямо на этих понятиях. У меня, всего того, о чем она спрашивала, еще не наблюдалось, и я знала, что у Маринки тоже. Знала, что сестра уже давно должна была бы начать фунциклировать, как она сама об этом говорила. Но что-то не срасталось, или наоборот, не выросло и ее мать по этому поводу, сокрушалась. А Маринка, наоборот, была этому рада и разговоры об этом ее раздражали. Поэтому, когда она вернулась и шла к кровати, то я услышала, как она ругалась в сердцах, по поводу этих расспросов матери. А потом она позвала меня к себе. Я с радостью выскочила с кровати и перебралась к ней. Мы обе были рады опять оказаться вместе в одной постели, как прежде. Но только мы начали обниматься, искать любимые позы, как услышали за дверью, что мать разговаривает с кем-то. А потом, дверь открылась. Мы во все глаза уставились. Мать стояла в проеме двери, а за ее спиной красовалась Юлька и все пыталась нас высмотреть.
— Вставайте девки! Хватит валяться! К вам пришла Юля с приглашением. Вот, послушайте. — Она отступила, давая место Юльке.
Юлька, такая красивая и счастливая, в красивом синем платье, с прической и подведенными глазами просто сияла посреди комнаты.
— Можете меня поздравить. У меня день рождения и я приглашаю вас к себе на обед, к часу дня. Жду вас обеих, с мамой. Ну, а если можете помочь, то помогите мне приготовить что-то вкусненькое.
Вот тебе и поспали. Тетка и Юлька вышли, а Маринка сидела красная, как вареный рак и все повторяла.
— А я и не знала, а я и не знала, что у нее день рождения. Как же так? Как же так?
Потом началась готовка, возня на кухне. Меня уже дважды гоняли в поселок, за покупками и я, к двенадцати часам, просто возненавидела Юлькин день рождения. Тем более меня просто задергала Маринка. Особенно, когда на кухне появлялась Юлька. Маринка терялась, что-то роняла и просто не знала как себя вести. Но Юлька ничего этого не замечала, она чувствовала себя превосходно и все время об этом радостно твердила. Еще бы! Мы ведь знали, чему она была обязана за такое свое состояние. Я впервые стала понимать, что значит для женщины секс. Наглядный и радостный пример все время мелькал перед глазами. Наконец все было закончено и стол накрыт в саду, под ветками черешни. Теми самыми, под которыми мы с Маринкой прятались прошедшей ночью и видели задранные вверх ноги этой счастливой именинницы. Сначала мы сидели вчетвером, а потом тетка ушла, ссылаясь на усталость от дежурства, прошедшей ночи и мы остались втроем. Маринка опять стала заикаться и, то краснеть, то бледнеть, вижу, как она напряжена. Юлька, ничего не зная, вместо того, чтобы отстать от Маринки, наоборот, подсела и обняла ее за плечи, стала целовать лоб и расспрашивать. Та, вообще стала просто отключаться на наших глазах. А так, как мы все-таки выпили вина больше, чем нам разрешалось, то Юлька упросила, а затем, просто затащила, упиравшуюся Маринку к себе во времянку. Я зашла следом, и мне было смешно видеть, как Маринка размякла от всего происходящего и просто расплылась, как свеча под руками Юльки, позволяя себя раздеть до трусов, а потом рухнула в ее постель. При этом она так разнервничалась, что сначала не поднимала даже глаз, а потом и вовсе все делала с закрытыми глазами. Вернее, позволяла Юльке с собой это все проделывать. Ну и дура же! Думала я. Ты еще попомнишь и не раз вспомнишь обо мне. Твердила я, глядя на Маринку, словно опьяневшую от любви. Я за себя отомщу Юльке. За тебя и за себя!
Через час я уже тащила на себе именинницу туда же, к Маринке, которая, словно по сговору, стала пьяной, от двух стаканов вина. Теперь уже я наслаждалась возможностью поиздеваться над ней за нас обеих. Так как Маринка действительно спала, как убитая, то я решила проделать с Юлькой тот же фокус с раздеванием, что она раньше проделала с Маринкой. И даже больше того. Я решила ее раздеть догола. Жара на улице стояла просто не выносимая, да и во времянке тоже было душно. Так, что когда я стянула с Юльки, довольно тесное платье, то она еще и попыталась меня поблагодарить за это. По тому, как она, так же, как свеча расползалась, я поняла, что она сильно захмелела. Я завалила ее на постель, рядом с Маринкой и остановилась в раздумье. Как же я буду ее раздевать дальше. Юлька оказалась в красивом белье, но оно видимо, было куплено раньше и я видела, что оно ей тесно. Кожа на груди переваливалась через кромки бюстика, явно маленького для ее груди, а строчки, по краям изящных трусиков впились в ее тело и явно его зажимали. Она лежала предо мной на спине, одну ногу я успела уложить на постель, а вторая все еще опиралась об пол. Вот тогда-то я и растерялась и засомневалась в своем плане. А, вдруг, думала я, она проснется и застукает меня? Нет. Судя по тому, как она открыла рот и храпит, то она не проснется. К тому же, я все время ощущала от нее сильный запах спиртного. После нескольких секунд колебаний я осмелела и решила сначала ее просто потрогать, пощупать и проверить ее реакцию на прикосновения. Осторожно притронулась к руке. Никакой реакции. Осмелела и тронула ногу. Тот же результат. Сжала ее руку, а затем ногу и даже так стянула кожу, что еще бы чуть, чуть и ущипнула. Юлька никак не отреагировала. Все! Она полностью в моих руках! Отчего-то я разволновалась. Я понимала, что так поступать некрасиво и так делать нельзя. Но что-то подсказывала мне, что только так я смогу почувствовать над ней превосходство. А оно мне было необходимо, так как меня отвергли в ее пользу. И кто? Моя самая любимая на свете женщина. Это я так тогда рассуждала. И я решилась. Эх! Будь, что будет! Сейчас ты поймешь у меня, как отбивать любимых!
От напряжения у меня даже задрожали пальцы, когда я приблизила руку к чашечке ее бюстика. Дотронулась. Почувствовала мягкую ткань и за ней ее упругую грудь. Придерживая чашечку бюстика, прикладываю вторую руку к ней, на открытый участок груди. Касаюсь и в изумлении отмечаю, что кожа на ее груди не только горячая, но и очень нежная, просто бархатистая. Трогаю и осторожно веду по груди пальцы. Ощущения необыкновенные! Прижимаю ладонью упругую грудь и ощущаю, какая она мягкая, одновременно очень упругая и теплая, просто живая! Тело легко поддается. Я сильнее прижала грудь и потянула ее из-под чашечки бюстика. Она сначала поддалась, а потом зацепилась соском и растянулась. Я прижала ее сильней и, осторожно, подталкивая пальцами второй руки, вытолкнула ее всю наружу. Она сразу же вывалилась из чашечки, упруго колыхнулась, сверкая своей бело-молочной кожей перед глазами, соблазняя меня темно-розовым ореолом соска и маленьким, туповатым, вдавленным кончиком. Я смотрела на ее грудь зачарованными глазами. Такой красоты я не ожидала увидеть, тем более возможности ее трогать. И я потрогала! Я упивалась этими ощущениями. Сразу же с этим, я опять стала ощущать те же горячие приливы снизу, у себя между ног. Я еще не понимала тогда своего тела и не знала, что же такое, это женское возбуждение.
Сам процесс меня все сильнее увлекал. Особенно те ощущения, которые я стала испытывать от своей проделки. Я осмелела настолько, что привалила к себе ее тело и дрожащими от возбуждения пальцами все никак не могла справиться за ее спиной, с застежкой бюстика. Наконец, обливаясь потом и почти выбиваясь из сил, я почувствовала, как застежка, двумя половинками выскальзывает из моих пальцев. Все! Ее груди свободны! Вся процедура с ее раздеванием меня так захватила и возбудила, что я, не скидываю ослабевших бретелек, сразу же лезу пальцами и ловлю эти груди. Они горячие, приятные, мягкие и нежные комочки, удивительно тяжелые и такие нежные! Пальцы наслаждаются, моя душа поет, снизу все усиливается тепло, я блаженствую! Припадаю к ее груди и не в силах больше сдерживаться, решаюсь целовать. Ищу и касаюсь губами соска. Боже! Что же это за прелесть! Что это за ощущения? А как она пахнет?! Сначала губами, а потом подключаю язык и играюсь с этим пирожным. По телу все время катятся волны тепла, медленно поднимается вожделение.