АЛЕКСАНДР ДАХНЕНКО. ТОСКА ИЗ МНОГОТОЧИЙ. СТИХИ 2009–2013 гг.
В далекой вечности, когда я стану Богом
И наконец сполна вселенную создам,
Я вспомню налегке, как по земным дорогам
Я брел беспомощно, растерян и упрям…
Карл Гершельман
«Закрываем счета — видно время приходит проститься…»
Закрываем счета — видно время приходит проститься…
Отдаем все долги — словно чувствуем близость судьбы.
И предсмертные сны так беспечно ложатся на лица.
И неважно о чем были в жизни все наши мольбы.
На дворе тишина, и весна, и полуночный воздух,
Что выходит из легких, куда-то, зачем-то спеша.
И легко устремляется к дальним мерцающим звездам,
Порожденная Богом, разбитая веком душа.
И дороги теперь до скончанья столетий открыты,
Все мечты исполняются, белые веют крыла…
Ну, а те, кто ушли перед нами, не будут забыты,
Даже если всю память земную эпоха сожгла.
«Глянула из зеркала в меня…»
Глянула из зеркала в меня
Жизнь моя, недобро усмехаясь.
Годы душу горем леденят.
Я иду, от боли задыхаясь.
Кажется, я не существовал
Никогда…и никогда не буду…
Всех, кого когда-то я узнал,
Вскоре навсегда я позабуду.
У потусторонних рубежей
Сердце бьется слабо, еле-еле.
Ветер разрушенья все свежей,
И забвенье мне дорогу стелет.
Нелицеприятен Судия,
Что отмерил мне вот эту меру…
Целых сорок лет небытия
Прожил я, теряя смысл и веру.
«Возобладали серые тона…»
Возобладали серые тона,
Лицо мое покрылось слоем пыли.
Забвенья наступили времена —
Я в этом мире нынче, как в могиле.
Все тяжелее вес тревожных снов
И пеплом стали радости-удачи.
И жизнь — в которой слишком много слов —
Похоже, ничего уже не значит.
И я, больной, скитаюсь по ночам.
Все жалуюсь, что смысл столетий низок:
Дроблю себя по разным мелочам,
И заношу «друзей» в свой «черный список».
«…А в глазах задора меньше и азарта…»
…А в глазах задора меньше и азарта,
Ты пасуешь и откладываешь карты.
Ты уже не в состоянии поверить,
Что судьба не открывает горю двери,
Что душа не разрывается от боли,
Позабыв о предназначенной ей роли.
И вот так проходят годы незаметно —
Безвозвратно, безнадежно, горько, тщетно.
«Обломки солнечных лучей…»
Обломки солнечных лучей —
Предел твоих желаний.
Течет, меж строчек, как ручей,
Тоска воспоминаний.
И прошлое тебя гнетет —
Легко берет за горло.
Судьба смеется наперед.
Жизнь в порошок растерла
Надежды смутные — они,
Как птицы полетели
Через немыслимые дни,
До смертной колыбели.
«Чужой эпохи ветер злой…»
Чужой эпохи ветер злой
Меня насквозь пронзает.
Укутавшись холодной мглой,
Жизнь тает, исчезает.
От дураков давно мутит,
Но вот спасенья нету…
Душа в забвение летит —
К неясному рассвету.
Нет даже стужи января —
Все муторно, нечетко…
И время — тратиться зазря —
Смесь грусти русской с водкой.
«Кристаллы души оседают на дне…»
Кристаллы души оседают на дне:
Вся музыка и неизбежность во мне.
Но здесь, как и прежде — планета летит,
И голос знакомый о чем-то хрипит.
Растут абрикосы, на южной жаре
Неясно, что делаем в этой дыре.
Легко ускользаем, как сны-облака:
Вот к бездне опять прикоснулась рука…
И странным предчувствием сердце зажгло
Творимое скукой обычное зло.
«Под шум дождя все мысли невпопад…»
Под шум дождя все мысли невпопад,
Под шум дождя все чувства на излет.
Листает память много дней назад
И музыку мне снова небо льет.
Я здесь хотел свершить так много дел,
Увидеть ту, в кого я был влюблен.
Но сгинет в ночь все то, что не успел
И превратится время в зыбкий сон.
И каждый миг, случайно приходя,
Проводит свой невероятный ток…
И я бреду меж каплями дождя,
Под сенью грустных и лиричных строк.
«В шуме проезжающих машин…»
В шуме проезжающих машин
Суета является некстати.
Кто ты среди этих величин?
Отчего скучаешь на закате?
Все уйдет, исчезнет нудный шум,
Что тебя повторами терзает…
Отдохнет от скорбных мыслей ум,
Отдохнет душа от скорбных дум,
Что его без устали пронзают.
Хоть чуть-чуть забудешься, на миг,
Что продлить захочется навечно…
Чтоб среди своих любимых книг
Порезвиться просто и беспечно.
«Сто дел начинаешь ты сразу…»
Сто дел начинаешь ты сразу —
Не выйдет здесь ни одного.
И где-то безумья заразу
Подцепит твое естество.
Вокруг суетятся другие,
Ты смотришь брезгливо сквозь них.
И приступ ночной аллергии
Опять провоцирует стих.
Событий тяжелые нити
Сплетаются между собой.
И неотвратимость открытий
Опять назовется судьбой.
Спешит обреченная стрелка
До боли знакомых часов…
И жизнь, как сплошная подделка
Под музыку ангельских слов.
А если в надменные песни
Добавить немного тоски,
То станет еще интересней
Следить за движеньем руки,
Которая взмахом единым
Способна все перекроить:
Больного сознанья глубины
Надмирным покоем залить.