А ты идешь невидимым путем,
Невидимость — залог неузнавания.
Душой больной, лишенной сострадания,
Рисуя части злого мироздания
В пыли галактик, в воздухе пустом.
И снова проявляются в стихах
Картинки из разрушенного города…
Прикосновением надменным холода
Законсервируй только то, что молодо
И изгони всю суету и страх.
Вот впереди маячит новый день,
Но ты встречаешь солнце настороженно,
Ведь снам заветным сбыться не положено.
И жизнь, судьбой по сути уничтожена,
Скользит на грани, превращаясь в тень.
«Немного осени и грусти…»
Немного осени и грусти,
Немного терпкого вина,
И никуда нас не отпустит
Из дней холодных тишина.
И все твое предназначенье
Листом в ладонь легко скользнет.
Мир дышит самоотреченьем
И память прошлого вернет.
Нет счета быстрым превращеньям,
И вечера опять тихи…
Тебе даровано прощенье —
Ты пишешь странные стихи.
«Холодом утра разбужен…»
Холодом утра разбужен,
Тихо сидишь на постели.
Ты повернешь неуклюже
Жизнь, что течет еле-еле.
Вечно собой недоволен,
Вечно себя ненавидишь.
Мир, что наскучил до боли
Снова за окнами видишь.
Музыка-грусть прозвучала,
Стелется под ноги горе…
Все начиная сначала,
Тонешь в тумане историй.
«Даже, если все потеряно…»
Даже, если все потеряно,
Даже, если смерть близка —
Ты иди себе уверенно,
Пусть тебя хранит Тоска
По высокому, предвечному
Небу, где живет звезда,
По пространству бесконечному,
Где исчезнет без следа
Даже тень воспоминания
О судьбе твоей шальной…
Но душа получит знание
О дороге неземной.
«Все тридцать лет упорно созерцая…»
Другу Артему
Все тридцать лет упорно созерцая
Осенние дождливые года,
Проходишь ты по улицам, мерцая,
Вбирая горечь жизни. Как всегда,
О неизбежность бьешься, замираешь
Потом и о несбывшемся грустишь.
На черно-белых клавишах играешь,
И часто сам себе напрасно мстишь.
К былому нет возврата, знаешь точно,
Но память между днями сохранит
Вот этот миг. И свяжет нитью прочной
Судьбу и осень, что дождем шумит.
«Зарядили дожди и тоска…»
Зарядили дожди и тоска —
Это осени нервные строчки.
И бредут, потемнев, облака,
Как, подняв воротник, одиночки.
Испытаний выдерживать вес
Тяжело. Бесконечно уставших
Слишком много. И скалится бес,
Созерцая в безумие впавших.
Ну, а ты, глядя в тысячи дней,
Самому себе здесь предоставлен…
И становишься все холодней —
Из октябрьских рассветов составлен.
«Опять тоска из многоточий…»
Опять тоска из многоточий —
Как может, так утешит. Пусть
Путь все короче и короче —
Ты помнишь версты наизусть.
И, проходя по строчкам темным,
И смыслом жизни сделав боль,
Соединяешься с огромным
Пространством, глушишь алкоголь.
Сильны трагические ветры,
Что лихо над душой летят,
И, как алмаз, все километры
Судьбы твой разрезает взгляд…
Тоска кругом, тоска… а впрочем,
Умолкни, свыкнись с тишиной.
И пьяный русский сумрак ночи
Тебя накроет с головой.
«Все-таки не зря я в этом мире…»
Все-таки не зря я в этом мире
Пил, скандалил и писал стихи,
В тесной и обшарпанной квартире
Собирая слезы и грехи.
Стал я и спокойнее, и злее,
Безразличен часто ко всему.
Кажется, пройду я по аллее,
И осенних тайн тоску пойму.
Жизнь ко мне все жестче и все строже —
Полюбить ее не довелось.
Ничего на свете нет дороже
Памяти о том, что не сбылось.
«Живем от приступа до приступа…»
Живем от приступа до приступа
Своих хронических болезней.
Живем на самом крае выступа
Всё тягостней и бесполезней.
Судьба опять бормочет разное,
А мы взрослеем, мы стареем.
Красивое и безобразное
В одной душе храним, лелеем.
И ждем…Чего мы ждем отчаянно,
Какой мечты взыскуем, ищем?..
Мы, будто тени, неприкаянно
Свое обходим пепелище.
«И жизнь твоя, скользящая как ртуть…»
И жизнь твоя, скользящая как ртуть,
Отравит снова злом существованья.
Ты дни свои проводишь как-нибудь,
Подвержен чувству разочарованья.
Нет ничего, чтобы могло увлечь,
Зажечь тебя средь ледяных просторов.
А в сердце только пыль от скучных встреч
И горечь от ненужных разговоров.
Становится дорога миражей
Сродни совсем банальному застолью…
И ты глядишь с высоких этажей,
И душу перемешиваешь с болью.
«Что может быть ужасней жизни…»
Что может быть ужасней жизни,
Той, повседневной и пустой,
Когда все ближние, как слизни,
А воздух дышит пустотой.
И ничего помочь не может,
От разъедающей тоски.
Твой мир банальный уничтожат,
Тупая боль сожмет виски.
Душа горит во тьме, как спичка,
Ты снова здесь, ты воплощен…
И разговорам о вещичках
До самой смерти обречен.
«Превращаются в пыль миражи…»
Превращаются в пыль миражи,
Рассыпается блеф.
И душа погибает во лжи,
Ничего не успев.
По дорогам холодным спешишь
И теряется след.
Отчего-то так много грешишь
В беспросветности лет.