Может быть, стоит остаться здесь в качестве губернатора? Будет вот так гулять по ночам, слушать шум моря, перестанет все время куда-то спешить и опаздывать...
Идиллию нарушили мужские крики и шум борьбы.
Чертыхнувшись, тайный советник активировал «холодный факел» — дающий ровный рассеянный свет амулет — и вопреки здравому смыслу устремился на помощь.
Будучи готовым увидеть многое, Яушев даже растерялся, когда в пятне света разглядел одинокую мужскую фигуру. Накрыв голову одеждой, человек отбивался от пикирующих на него огромных черных воронов. В птицах не было ни капли инстинкта самосохранения: получив удар рукой или ногой, они отлетали вверх, чтобы снова камнем рухнуть вниз, стремясь попасть как можно ближе к лицу жертвы. Издав низкий тихий утробный звук, один из воронов обдал жертву пометом.
Яушев активировал один амулет за другим, в надежде, что что-то из его небогатых запасов может отпугнуть кровожадно настроенных птиц. Резкие вспышки света — бесполезно, громкие хлопки — бесполезно, похолодание на двадцать минут — бесполезно...
Когда-то в училище его обучали боевой магии, но сильным и искусным колдуном Константин так и не стал. Он мог бы попытаться запустить в птиц огненным шаром, но не было гарантии, что его орудие уничтожит именно угрозу, а не того, кто нуждался в помощи. Однако светошумовое магическое представление, устроенное тайным советником, возымело действие — улица достаточно быстро заполнялась позевывающими людьми, которые тоже решили не оставаться в стороне от происходящего.
«Хуже паникующей толпы только толпа, где каждый может применить магию», — сделал вывод Константин, практически принимая факт собственной беспомощности.
Вдруг гигантская волна отделилась от моря, накрыла возмущающихся птиц и унесла за собой обратно в колыбель бушующей стихии, не расплескав ни капли ни на мостовую, ни на людей.
— Господа и дамы, благодарю каждого из вас за неравнодушие, — раздался хорошо поставленный голос Воронцова. — Предлагаю всем вернуться домой, сегодня ваша помощь уже не понадобится.
На кончиках его пальцев потрескивали голубоватые, пахнущие озоном искры.Толпа повиновалась ему. Будто загипнотизированные, люди расходились по домам, почти не обмениваясь впечатлениями от увиденного.
— Александр Михайлович, это было зрелищно, — не удержался от комплимента Яушев, когда канцлер вплотную подошел к нему.
— Могу произнести те же слова, — усмехнулся Воронцов. — Какой ты у меня эффектный мальчик, Костя. Лучше бы конечно, был бы эффективным, но что ж поделать. Выбирать не приходится: что выросло — то выросло.
Тайный советник не мог поспорить. Появись Александр Михайлович чуть позже, неизвестно, нашел ли он Каспру без серьезных архитектурных изменений. Вероятнее всего, и численность городка сократилась бы.
— Как вы себя чувствуете? — канцлер задал вопрос человеку, все еще пытающемуся спрятаться под тканью, некогда бывшей пиджаком.
Константин раньше никогда не видел этого мужчину. Очевидно, он приехал в Каспру совсем недавно, потому что всех местных тайный советник знал, да и отдыхающих старался запоминать.
Незнакомец бился в тихой истерике. На его глазах не было слез, однако он прерывисто выдыхал какую-то среднюю гласную между «у» и «ы». Константин хотел предложить пострадавшему воды, но, вспомнив волну, унесшую стаю воронов, осекся на полуслове.
Теперь, когда появилась возможность рассмотреть пострадавшего ближе, было очевидно, что птицы не пугали, а уничтожали. Мочка мужчины была разорвана, на скуле — ссадина, на шее назревал синяк, руки в крови и грязи...
— Мы понимаем, что вам сейчас тяжело, — тепло сказал Воронцов, — но нам нужно будет побеседовать. Несколько дней спите, восстанавливайтесь, а после приходите к нам в ратушу. Я отдам распоряжение, чтобы вас довезли до гостиницы. Вы же там остановились?
Мужчина кивнул, не переставая рыдать.
— Евграша, будь добр, отвези господина в «Каспру». И угости его коньяком за мой счет, — отдал поручение Воронцов секретарю, тоже вышедшему на место странного сражения и подошедшему к начальству по завершении оного. — Сам понимаешь, нервное потрясение такого уровня — штука опасная.