Глава 2 (часть 3)
С появлением в беседке Яушева волшебство утра будто бы рассеялось. Все присутствующие пили кофе, практически не отвлекаясь на беседу — только Воронцов время от времени задавал вопросы то Софье, то Константину, и получал лаконичные вежливые ответы.
Софья продолжала улыбаться, но только слепой не заметил бы натянутости ее улыбки. Ей даже можно было не смотреть на Константина, чтобы понять, насколько он старательно не замечает ее. И эта глупая ситуация бесконечно раздражала девушку. Она могла дать голову на отсечение, Константин подумал, что Софья уже рассказала о вчерашнем происшествии канцлеру, хотя каждому из окружения Ильницких было известно, насколько презрительно она относится к сплетникам.
— Прошу меня извинить, но дела не дают наслаждаться неспешными завтраками, — обаятельно улыбнувшись, Константин отставил чашку с кофе и встал со стула.
— Восхищаюсь теми, кто может позволить себе поздние подъемы, имея при этом длинный список незавершенных дел, — медовым голоском произнесла Софья, не поднимая ресниц. — Увы, мои нервы недостаточно крепки — я либо решаю проблемы, либо долго сплю.
Девушка сама не поняла, почему не удержалась от замечания. Казалось бы, еще минуточка — пытка неловкостью закончится, и можно будет неторопливо выведывать подробности о жизни Каспры, зарабатывая мысленные плюсики в глазах канцлера. Теперь и про плюски можно было забыть, и про избавление от конфуза.
Канцлер заметно оживился: с того момента, как их за столом стало трое, эта была первая реплика Софьи, обращенная к Яушеву.
— Мне приятно ваше восхищение, — елейно ответил Константин. — Очевидно, причиной вашей чувствительности служит разница между мужской и женской нервной системой. Будь иначе, мы бы не нуждались друг в друге, милая Софья Николаевна.
Софья почувствовала, как румянцем обожгло скулы. Ее глаза гневно сузились, и впервые за утро она пристально посмотрела в лицо тайного советника — тот обворожительно улыбался. Константин продолжал стоять, положив расслабленные руки на спинку стула.
— Замечательно, когда каждый выполняет то, в чем по-настоящему хорош, — вкрадчиво продолжал Яушев. — Потому мужчины стоят на страже интересов Империи, а женщины нянчат и оберегают. К слову, есть ли какие-то новости об интернате?
— Благодарю вас за интерес к моему милому хобби — искать способы стать нянькой для сирых и убогих, — ласково поблагодарила Софья, у нее даже могло получиться обмануть присутствующих— только вскинутый подбородок выдавал гнев. — К слову, меня всегда интересовало, почему в юнкерских училищах не обучают умению работать с информацией, не знаете? Исключительно праздное любопытство. Мы всем аналитическим департаментом Второго отделения Императорской канцелярии гадали, почему нельзя научить людей немножечко думать до швыряния боевыми заклинаниями, так и не пришли к единому выводу.
Про юнкерское училище Софья не знала — догадывалась. Куда еще мог пойти молодой человек из хорошей семьи? По расширяющимся от гнева крыльям носа Яушева можно было предположить: девушка попала в яблочко. Тянуло ликовать, хотя праздновать победу было рано.
— И вы даже не порадуете нас гипотезами? — почти нежно спросил Константин, сжимая в пальцах спинку стула.
— Шахматная фигура должна выполнять свою функцию, а не играть самостоятельную партию, — пожала плечами Софья и мило ему улыбнулась. — Как вы сказали? «Каждый выполняет то, в чем по-настоящему хорош»?
Повисло молчание.
Вдалеке шумел прибой и звучали голоса праздных прогуливающихся. Пахло свежей травой, солью и розами.
Умиротворяющее—мать—его—утро.
— Софья, а вы с батюшкой делились своим мнением о военных? — добродушно рассмеялся Воронцов, не без лукавства посматривая то на столичную гостью, то на тайного советника. — Интересуюсь ради любопытства. Иногда, как представлю, как видит мою службу сын, покрываюсь холодным потом, впрочем, вечный конфликт...
Ильницкая приподняла плечико: этот жест при большой фантазии можно было считать как выражение согласия, так и отрицание. Девушка прекрасно поняла: на риторический вопрос канцлера отвечать не стоит.
— Костя, я хочу лично отвезти госпожу Ильницкую в гостиницу — это самое малое, что я могу сделать для нее в благодарность за столь прекрасный визит, — Александр Михайлович на секунду склонил перед Софьей голову. — Ты же пока подготовь рапорт о вчерашнем происшествии, начнем потихонечку собирать информацию для работы. Может быть, и получится что-то.