Константин поклонился и повернулся, чтобы выйти из беседки.
— Как же хорошо мы с вами посидели, ребятушки, — остановил его голос Воронцова. — Разве не чудесно?
Яушев гневно сверкнул глазами и вышел из беседки. Очевидно, он оценивал ситуацию несколько иначе.
Глава 3 (часть 1)
Яушев никогда не просыпался легко и радостно.
Очевидно, его глубоко травмировало юнкерское училище, в котором мальчишки были вынуждены вставать в пять утра. Выводя мерзнувших со сна мальчишек во двор для ежедневной процедуры закаливания, воспитатели всегда упоминали известного полководца, завоевавшего четверть мира, известного всем своей любовью к ранним подъемам. Константин всегда хотел возразить, что тот самый полководец любил несколько часов понежиться в горячей ванне после обеда, где, вероятно, погружался в приятную дрему, но обреченно смотрел на тазик, наполненный холодной водой, и благоразумно молчал. Он никогда не мог похвастаться хорошей интуицией, однако именно в тем моенты мог предсказать свое вероятное будущее практически со стопроцентной гарантией: скажи он хоть слово, ему предложат несколько дополнительных тазиков холодной воды утреннего моциона ради. Точно такой же бонус ожидал бы каждого однокурсника, молча стоящего позади — воспитывая коллективную ответственность, воспитатели могли лишний раз не прибегать к физическим наказаниям. Уже будучи взрослым, Константин узнал, что это называется красивым словом «делигирование».
Пару лет назад, когда в моде у прогрессивной молодежи оказалась книжка «Волшебство утра», написанная владельцем бумагопрядильной, ткацкой и отделочной мануфактур Тимофеем Мартыновым, Константин честно пробовал просыпаться на рассвете, занимался фехтованием (спасибо юнкерскому училищу за еще один бесполезный навык), формулировал вслух цель дня и иногда даже заносил в специальную книжечку. Хватило Яушева на два с половиной месяца: вызнав, отчего помощник появляется на службе бледный, особенно ворчливый и невероятно медленно соображающий, Воронцов велел выкинуть дурь из головы, а книгу — из дому и больше не заниматься подобной ерундой.
«Что глупо, то и потешно», — отсмеявшись, прокомментировал канцлер, выслушивав исповедь Константина о его попытке сделать каждую минуту полезной.
Спустя год Тимофей Мартынов приобрел железнодетальный завод и выпустил еще одну книгу; Новый трактат «Отшельник, который продал свой Дюзенберг» тоже стал популярным, но Константин покупать его не стал. Даже пересказы товарищей не слушал. Для усвоения урока ему хватило двух с половиной ужасных месяцев.
Неторопливо вспоминая события вчерашнего дня, Яушев механически выполнял свои традиционные утренние ритуалы: разминку, закаливание, бритье, выбор костюма... Он успел машинально открыть шкаф, в котором помимо голубовато-белых студящих амулетов лежали продукты, как вспомнил о приглашении на неформальный завтрак к канцлеру. Быстро взглянув на часы и убедившись, что почти не опаздывает, Яушев торопливо вышел на крыльцо и замер: что-то его насторожило.
Константин разозлился: эмоции проснуться успели, а мысли все еще вызывали ассоциацию с размазывающейся по тарелке манной кашей, которая никак не желает приходить в нужную форму и отчаянно сопротивляется.
Спустя мгновение мужчина осознал, что же его так насторожило: в увитой виноградом простенькой беседке спал вчерашний карманник.
Мальчишка свернулся кренделем на скамейке, спрятав голову от солнца под столешницей. Не самый продуманный вариант расположения с точки зрения безопасности.
Константин замер, разглядывая незваного гостя.
Обреченно выдохнув, мужчина вернулся в дом и быстрым шагом прошел к шкафу с продуктами. Бутылка молока, корзиночка с инжиром, кулебяка... Что там едят дети? Яушев положил то немногое, что было обнаружено, на сервировочное блюдо и, мысленно ругая себя последними словами за непоследовательность, вышел на крыльцо, активировал дополнительный защитный амулет от краж и тихонечко подошел к беседке.