— И проследи, чтобы она не упала в обморок, — перебила девушку Елизавета Алексеевна. — Все мы знаем, как тяжело хрупким леди здесь первое время летом. Не просто так сюда раньше отправляли в ссылку.
Софья боялась посмотреть на тайного советника. Она была уверена, что ее компания не является для него желанной, и от неловкости ситуации хотела провалиться под землю.
— Что ж, хрупкая леди, соблаговолите составить мне компанию? — Константин передал второй бокал канцлеру и в приглашающем жесте протянул руку Софье. — К слову, не советую падать в обморок в моем присутствии — жуть как боюсь женщин без сознания.
— Неужели? — Софья впервые за вечер подняла глаза на Яушева.
Без сомнения, он находил что-то забавное в происходящем фарсе.
— Либо визжу, либо падаю без чувств рядом, — серьезным голосом подтвердил тайный советник.
Все еще испытывая ощущение жуткой неловкости, Софья положила ладонь на локоть Константина осторожно, почти не касаясь шерсти его пиджака. Они молча вышли на террасу. Скосив глаза, Ильницкая отмечала, как Яушев время от времени вежливым кивком отвечает на приветствия. Не говоря ни слова, мужчина подвел Софью к перилам. Море и небо все еще горели алым огнем, но уже начинали сгущаться сумерки.
Молчание оглушало.
— Это была не моя идея, — извиняющимся тоном сказала Софья.
— Я понял, — усмехнулся Константин.
Девушка сняла руку с его локтя, положила ладони на мрамор перил и с преувеличенным интересом принялась изучать море. Очевидно, если бы воспитание ей позволило, она бы встала к тайному советнику спиной, чтобы он не мог видеть ее смущения. Это не могло не забавлять.
Константин допускал, что Софья может пренебрежительно относиться к официальным мероприятиям: в день, когда Ильницкая впервые побывала в ратуше, она сделала между делом какие-то нигилистские замечания о светских приемах. Однако внешний вид Софьи говорил, насколько ответственно она отнеслась к приему у Мартыновых. Для вечера девушка выбрала серебристое платье, расшитое стеклярусом, с глубоким вырезом на спине. Дополняли образ причудливое жемчужное украшение, опускающееся между лопаток (Константин даже не знал, что такие бывают; впрочем, он плохо разбирался в ювелирном деле) и серебряные гребни с россыпью жемчужин в прическе. Без сомнений, Софья была хороша, но, положа руку на сердце, Яушев мог признаться: не будь они знакомы ранее, он бы не обратил на Ильницкую внимания. И почему-то от этой мысли стало немного неприятно.
— Вы сегодня отлично справились, — похвалил Константин, окончательно входя в роль старшего мудрого товарища. — Многие захотят прийти на открытие, а такие мероприятия редко обходятся без подарков.
— Это не я, — отрицательно помотала головой Софья. — Повезло.
— Каждый наш шаг невозможен без везения в той или иной мере, — философски заметил тайный советник, — но это не повод отрицать собственные заслуги. Подумайте, сегодня Вы могли неуместно пошутить, к примеру. Или нахамить. Облить важного собеседника игристым вином или уронить на него пирамиду из фужеров. Рассказывать мерзкие истории. Поймать огромного фламинго и обмакнуть его в шоколадный фонтан на первом этаже. Прочитать всем присутствующим лекцию об очерствении сердец в наше суровое время и заставить всех отвечать на контрольные вопросы. Провести чемпионат по сосиавлению графиков...
— А вы неплохо меня изучили, — Софья, наконец, повернулась к нему и улыбнулась.
— Хотите сказать, вечер мог бы пройти куда интереснее? — разочарованно протянул Константин.
— Сомневаетесь? — приподняла бровь Ильницкая.
За его спиной раздался грохот — и тут же все залило ярким светом. В широко распахнутых от неожиданности глазах Софьи отразились огни салюта.
— Это просто фейерверк, — Константин положил руку девушке на плечо. — Не пугайтесь.
— Вы даже не обернулись, — удивленно отметила девушка. — Вот что значит юнкерское училище.
Константин улыбнулся. Раздался еще один залп — Яушев демонстративно повернулся на каблуках с преувеличенным послушанием. Рука тайного советника так и осталась лежать на плече Ильницкой, потому он не только слышал мелодичный смех Софьи, но и чувствовал его.