Вокруг него толпились смертные, каждый занят своими собственными желаниями, собственными заботами, собственной жизнью. Благодаря чарам гламура никто не смотрел в его сторону. Он был не в настроении, чтобы к нему кто-либо приближался. Только одна смертная интересовала его. Только одна смертная стоила его времени.
Киан провел языком по губам. Вкус Уиллоу остался на них, и он застонал при воспоминании. Сегодня утром он снова принес ей завтрак и сам съел его в виде очередного поцелуя, как делал несколько последних дней. Покидать ее дом, особенно после этого, было тяжело. Действительно чертовски тяжело.
Он хотел большего. Другого вкуса, другого прикосновения. Вкус ее эссенции, ее желания, ее возбуждения был свеж в его памяти, постоянно дразня. Все его инстинкты требовали, чтобы он оставался рядом с ней, и они становились настойчивее с каждым днем. Скоро он не сможет оставаться далеко от нее. Скоро он не сможет отрицать свои потребности.
Боги, он жаждал ее.
Его блуждающий взгляд остановился на паре человеческих женщин, идущих рука об руку. Они встретились взглядами друг с другом и улыбнулись, их глаза практически светились желанием и чем-то гораздо, гораздо более глубоким. Чем-то гораздо более сильным и значимым.
Киан страстно желал Уиллоу, но он только начинал понимать, что это на самом деле означало.
Да, он хотел ее восхитительное тело, хотел трахать ее снова и снова всеми мыслимыми способами, хотел исследовать с ней все пути плотского наслаждения. Но более того, он просто хотел быть рядом с ней. Он хотел иметь с ней эту простую, непринужденную близость, держать ее за руку, пока они гуляют, смотреть ей глаза, забывая о мире вокруг. Он хотел поговорить с ней, услышать ее смех. Хотел сияния ее улыбки, потому что, когда она была счастлива, вся вселенная становилась ярче.
Он хотел узнать в ней все: тело, разум и душу. Хотел услышать каждую историю, которую она могла рассказать, хотел знать все, что она находила забавным, пугающим, волнующим, отвратительным, приводящим в бешенство и печалящим. Он хотел узнать ее полностью — и хотел, чтобы она узнала его в ответ. Видела его так, как никто, включая самого Киана, никогда не видел.
Две женщины наклонились друг к другу, нежно соприкоснувшись плечами и головами, не сбиваясь с шага.
Два сердца бьются в такт. Два разума, две души, переплетенные…
И дело было не только в этих женщинах. Куда бы он ни посмотрел, он видел другие пары, наслаждающиеся обществом друг друга. Разделяющие беседу, еду и веселье. Киан потратил свое существование на охоту за желанием, в поисках грубого, необузданного удовольствия, но как много он упускал?
Каково это — есть с Уиллоу еду, которую ни один из них никогда не пробовал? Каково это — вместе посетить место, в котором ни один из них никогда не бывал, сделать то, чего ни один из них никогда раньше не делал? Каково было бы после четырехсот лет отрешенности наконец исследовать все, что мог предложить этот мир, и все это со своей Фиалочкой рядом?
Он жаждал пережить с ней каждое мгновение радости, печали и боли, каждый триумф и каждую борьбу, каждое чудо и каждую трагедию. Жаждал обрести в ней силу и стать ее опорой. Встретиться лицом к лицу со всем, хорошим и плохим, держа ее руку в своей.
Кем, черт возьми, я стал? Когда я успел стать таким задумчивым и сентиментальным?
— Боги, Уиллоу, — прохрипел он. Она изменила его больше, чем это было возможно.
Но Киану все еще нужно было учиться. Ему все еще нужно было расшифровать образ мыслей людей, то, как они чувствовали и делились своими эмоциями, то, как они завоевывали доверие друг друга. Он хотел бы думать, что это простая задача, поскольку всегда верил, что люди — простые существа. Но время, проведенное с Уиллоу, помимо прочего, научило его тому, что смертные — чрезмерно сложные существа, которые часто не могут разобраться в собственных чувствах, не говоря уже о чувствах своих собратьев.
Вздохнув, он пробежался взглядом по витринам магазинов вокруг. Нужно было усвоить так много информации, которая по большей части лежала прямо перед ним, и все же все это было сводяще с ума загадочно. Другие фэйри рассмеялись бы Киану в лицо, если бы он сказал, что людей трудно разгадать.
И многие из этих фэйри попытались бы содрать с него кожу живьем, если бы он сказал, что их оценка смертных на самом деле совершенно неверна.
Его внимание остановилось на человеке, мужчине, который только что вышел из цветочного магазина под названием — «В Цветочном Саду» — с букетом розовых роз в руке.