Затем Уорден заменил программное ядро на новое — с другим набором инструкций. Эта тайна принадлежала Диосу, и Хэши не планировал выдавать ее. Он использовал слово «первоначально» только для того, чтобы оказать на Уордена небольшое давление.
— Морн считалась и, возможно, считается для нас опасной персоной. Она может помешать нашим целям. Лишь странное, никем не предвиденное стечение обстоятельств могло быть причиной ее появления на борту «Трубы».
— О каких целях вы говорите? — быстро спросила Койна.
Хэши не удосужился дать ей ответ. Все его внимание было нацелено на Диоса.
— Кроме того, мы подозреваем, что капитан Саккорсо отдал ее амнионам, и что она была их пленницей. Это могло привести к таким последствиям, которые трудно представить. Поэтому я нахожу вдвойне странным, что она теперь сопровождает капитана Термопайла. Морн Хайленд бежала от амнионов? Каким образом? Ее освободили? По какой причине?
Директор Бюро по сбору информации по-прежнему не мог отказаться от своей гипотезы, что Морн стала генетическим кадзе, нацеленным на полицию. Энгус спас Морн — в основном благодаря Уордену Но это не устраняло подобной возможности.
Выслушав Хэши, Диос нахмурился. Какое-то время он пристально смотрел в лицо помощника — наверное, хотел понять, как много тот знал. Затем он кивнул.
— Я буду держать это в уме.
— Простите, директор, — настойчиво вмешалась Койна.
Она по-прежнему сидела в кресле, но, похоже, была готова вскочить на ноги. Ее голос дрожал от возмущения.
— Директор Лебуол говорил о целях — «наших целях». Поясните, пожалуйста, каким образом лейтенант Хайленд могла им угрожать? Я слышала, как директор Лебуол признался Совету в том, что мы отдали свою сотрудницу капитану Саккорсо. Мне это очень не понравилось, но сейчас его слова звучат еще хуже. Она — наш человек. Почему же в программное ядро киборга был внесен запрет на ее спасение? Я должна сказать, что такая команда мешает «нашим целям» гораздо сильнее, чем любой из ее возможных поступков.
Несомненно, Мин Доннер присоединилась бы к протестам Койны. Шеф Мэндиш, несмотря на его отупевший вид, явно чувствовал такое же желание Однако Хэши это не тревожило. Он приподнял очки на носу. Пятна на линзах помогали ему фокусировать внимание. Он должен был понять Уордена.
Диос по-прежнему сидел неподвижно, однако что-то в нем менялось. Он, казалось, разбухал и становился больше, набирая массу из напряженной атмосферы кабинета. Слушая Койну, он буравил ее проницательным взглядом. А когда Уорден наконец заговорил, его голос был пропитан желчью. Слова вылетали как вспышки лазера.
— Директор Хэнниш, на каком основании мы добились акта преимущественного права?
Она ответила с такой же суровостью:
— На основании того, что предатель в службе безопасности Рудной станции тайно сговорился с Энгусом Термопайлом о краже припасов.
Несмотря на ее профессиональный лоск и женственную мягкость, она была гораздо жестче, чем покойный Годсен Фрик.
— Это напугало Руководящий Совет. Советники перестали доверять местным службам безопасности. У них не осталось другого выбора, как только расширить нашу юрисдикцию.
Уорден кивнул и тихо спросил:
— А этот акт прошел бы, если бы советники не были напуганы?
Койна изогнула губы, подразумевая пожатие плеч.
— Они отклоняли его на двух предыдущих сессиях.
— Вот именно.
Голос Уордена окреп. В нем появилась жажда крови — скорее всего, своей собственной.
— Советники не знали, что мы ввели их в заблуждение. «Предатель» в службе безопасности Рудной станции не сговаривался с Энгусом. Он сговорился с нами. Мы подставили капитана Термопайла, чтобы напугать Совет. И акт прошел.
Его сжатая в пружину сила главенствовала над людьми, собравшимися в кабинете.
— Морн Хайленд — опасная свидетельница Она знает о невиновности Термопайла Я уверен, что, когда ей начнут задавать вопросы, она расскажет правду о коррупции в полиции. Кстати, если вы сочтете нужным, то можете сообщить об этом Игенсарду.
Койна отпрянула, словно Уорден нанес ей пощечину. Блеск в ее глазах померк. Вместо румянца по щекам расползлась предательская бледность Шеф Мэндиш чувствовал себя не лучше. Волны гнева и смущения окрашивали его кожу красными пятнами, похожими на бляшки инфекции. Он и новый руководитель службы протокола не знали о специфических делах, которые Хэши считал вполне обычными. Мин Доннер и Годсен Фрик умели держать свои сердца и рты закрытыми.
Отметив реакцию коллег, Хэши тут же потерял к ним интерес. Ему хотелось аплодировать Уордену. Глава полиции еще раз удивил его. Диос раскрыл подчиненным истину о прохождении акта преимущественного права. Такая смелость выглядела многообещающей. Она проливала свет на природу игры великого Уордена — слишком много света, чтобы Хэши мог впитать его в данный момент. Он был почти ослеплен интенсивностью прозрения. Однако откровение Диоса несло в себе угрозу. Когда Совет узнает правду, глава полиции и все его помощники будут уволены. Это в лучшем случае. А в худшем — их отдадут под суд и обвинят в серьезных преступлениях.
Какое совпадение! Амнионы совершили акт вторжения, и именно в это время единственные защитники человечества начали выставлять на свет свое грязное белье!
— О Господи! — не в силах сдерживать себя, прошептал шеф Мэндиш. — А директор Доннер знала об этом? Неужели она тоже участвовала в таких махинациях?
Для него это были важные вопросы. От них зависело его доверие к Мин Доннер Он искренне полагался на нее. И теперь ему хотелось знать, насколько она была с ним честной. Хэши посчитал эту тему тривиальной, но Уорден отнесся к вопросам Мэндиша серьезно.
— Да, — ответил он тоном, который не допускал дальнейших споров. — Но вам следует кое-что понять. Мы делали это по прямому распоряжению моего непосредственного и законного начальника Холта Фэснера.
Последнюю часть фразы он произнес с язвительной злостью, напоминавшей концентрированную кислоту.
— Он приказал нам сохранить эту операцию в секрете. При широкой огласке в ней не было бы смысла.
Неужели он намеревался раскрыть этот секрет? Неужели он хотел, чтобы Койна рассказала Совету об истинной роли Дракона в руководстве полиции Концерна? Конечно! Диос этого и добивался.
Такая перспектива едва не лишила Хэши дыхания. Он махнул рукой в направлении шефа Мэндиша, словно пытался изгнать из кабинета сладенькую честность глупого служаки. Игра Уордена была неизмеримо выше всех слюнявых идеалов. Немного успокоившись, Лебуол спросил:
— Вы решили рассекретить это?
— Да, — без колебаний ответил Диос — Вы меня правильно поняли.
Он по очереди навел прицел единственного глаза на Койну, Хэши и шефа Мэндиша.
— Говорю открыто Я решил предать эту информацию публичной огласке.
Именно сейчас, когда Руководящий Совет панически отклонил законопроект об отделении, который мог вырвать полицию из лап Дракона. Лебуол озабоченно вздохнул. Интересно, что из этого выйдет? Удастся ли Диосу в своем падении сбить Холта Фэснера? Возможно, удастся. Особенно с помощью Хэши. Эта убойная и откровенная информации могла сбросить Фэснера с трона. Выставить большого червя на всеобщее обозрение. Но сопутствующие потери были огромными...
В сердце Хэши пробудилось нежное и почти детское чувство любви к своему начальнику. В то же время он ощутил себя вознесенным на несколько уровней величия. Он понял, что будет затронут квантовой энергией кризиса — причем по такой шкале, которая минутой раньше казалась ему невозможной. Огонь вдохновения испепелил досаду оттого, что он не понимал игру Уордена. На лице Лебуола появилась маразматическая улыбка Ликующая радость запульсировала в венах. Он уже знал, что окажет Диосу любую помощь, которую тот от него потребует.
Тем временем шеф Мэндиш вернулся к былой флегматичности. Вероятно, он не справился с информацией, которую преподнес ему Диос. Мэндиш питал глубокое уважение к Мин Доннер. Но, как однажды сказала его начальница, подразделение специального назначения было кулаком полиции Концерна, а не мозгом. Шеф службы безопасности привык использовать свой ум для организации оперативных мероприятий. Он не умел анализировать цели, формировавшие политику Уордена. Хэши видел, что Мэндиша душило возмущение. Но он знал: этот человек продолжит выполнять приказы — так же честно и ответственно, как раньше — по крайней мере до тех пор, пока Мин Доннер не вернется к исполнению своих обязанностей.