Усугубляла ситуацию и та настойчивость, с которой Воронов не уставал твердить, что она теперь полноправный член его семьи. Вот и не знала Ксения, что было лучше – ненависть Влада, изначально неприкрытая, зато вызвавшая участие и поддержку со стороны Лены, или навязываемое Сашей искусственное родство. Хоть и не замечала девушка неприязни со стороны Юли, но дни до того момента, когда ей разрешат вернуться домой, считала. Неважно, в квартиру Влада или бабушкину, главное, туда, где она будет чувствовать себя «дома». Не спасало положение даже искренняя радость маленького Данилки, наконец-то нашедшего себе партнера для игр. Только с ним, да водясь с его крошечной сестренкой, Ксения и отвлекалась ненадолго.
– Ты не забыла, что сегодня на прием? – напомнила Юля, разливая по чашкам чай, пока Ксюша пыталась утихомирить разыгравшегося с едой Данечку. – Кстати, Саша вчера деньги тебе принес. Поздно уже было, ты спала. Сдал обе твои квартиры, – заметила с улыбкой, предполагая, что и Ксения обрадуется данной новости.
Однако та ее восторга не разделила.
– Как две квартиры? – нахмурилась девушка. – А где я буду жить? – от волнения Ксения даже забыла, что держит в руке «волшебную ложку, делающую любую еду самой вкусной на свете». Нетерпеливо ерзающий на месте Даня так и не смог убедиться в правоте ее слов, с удивлением наблюдая, как ложка-«волшебница», описав в воздухе круг, исчезла где-то за тарелкой Ксении.
– Саша сказал, что у нас.
– Но я не хочу! – с обидой в голосе воскликнула девушка. – Я хочу жить одна! У себя дома! – Ксения вскочила с места, стул с противным скрежетом отъехал назад. Не ожидавшая такой бурной реакции Юля замерла с двумя не донесенными до стола чашками в руках. Данька затих, испуганно глядя на Ксюшу.
От обиды защипало в глазах, и девушка бросилась в комнату, выделенную ей сразу же по приезду к Вороновым. Кинулась на постель, уткнулась лицом в подушку. У себя дома… А где ее дом? Что у Влада в квартире, что у бабушки теперь будут жить посторонние люди, а она даже толком вещей своих оттуда не забрала, все надеялась в скором времени вернуться. Опять все решили за нее! Горькие слезы помимо воли хлынули из глаз.
– Ксюш, – услышала она тихий Юлин голос, на плечо мягко опустилась рука. – Ну хочешь, я с Сашей поговорю? Он что-нибудь придумает.
Девушка еще крепче обхватила подушку, зарылась в нее глубже, зарыдала сильнее. Так не хотелось слышать напрасных увещеваний. Ничего Юлькин муж не придумает! Отмахнется от ее желания как от глупой чепухи, на которую даже внимания обращать не стоит. Прикроется словами, что ей уход и присмотр нужен, как будто она не в состоянии сама о себе позаботиться!
Грохот с кухни моментально сдернул Юлю с места, заставил забыть об истерике гостьи, которая на резкое исчезновение хозяйки заревела с новой силой. Видимо, Даня, оставленный без присмотра, разбил что-то, и Юля теперь будет на нее дуться. И справедливо. Из-за ее непрошеных слез ребенок остался один в кухне, где полно острых предметов и горячих жидкостей. Не дай бог, поранился. И снова все из-за нее!
Слыша, как Юля убирает за сыном осколки, Ксения не выдержала. Утерев слезы, пошла предложить свою помощь, но Сашина жена, даже не взглянув на нее, коротко бросила:
– Не нужно. Я сама.
На душе у Ксении стало еще хуже. Кажется, такой несчастной она себя не чувствовала никогда. Даже когда с Владом у нее все случилось, и то было легче. А может, со временем притупились чувства, как и эти забудутся вскоре, но прямо здесь и сейчас ей было плохо. До ломоты в теле, до тошноты в горле, до головокружения. Без слов девушка вернулась в свою комнату, схватила сумку, накинула на плечи кофточку и, стараясь не привлекать внимания домочадцев, выскользнула в подъезд.
Бездумно брела вперед долго, не разбирая дороги, туда, куда вела серая лента асфальта. Очнулась только тогда, когда в сознание назойливой трелью прорвалась мелодия телефонного звонка. Воронов. Ну конечно, без его незримого присутствия шагу ступить невозможно!
– Ксюш, а ты где? – голос мужчины звучал ровно, почти ласково. Но она-то знала, эта ласка была обманчива.
– Я в больницу пошла, на прием, – девушка огляделась вокруг себя, чтобы определить, куда она вообще забрела и как отсюда выбираться к остановке.
– Одна? – удивился ее «страж». – Юле почему ничего не сказала?
Стало понятно, откуда он в курсе ее гуляний по улице – жена уже нажаловалась. А ей, что, теперь по поводу и без повода разрешения спрашивать? Если она хочет выйти, то без санкций на то Вороновых нельзя?