Грегг немного наклоняется вперёд, его лицо украшает лёгкая усмешка. Ира закусывает щёку изнутри, не зная, как реагировать.
— Звучит немного жутко, — говорит он.
— Теперь да, — соглашается Ира.
Затем она зачитывает ещё кое-что безобидное, стараясь не упоминать вспышки гнева со стороны Паши, которых было немало даже в первое время их совместной жизни.
— Мы были счастливы, — говорит она, — первые пару месяцев точно. Паша оберегал меня. Он любил меня.
Грегг кивает.
— Я вас понимаю, хотя и не считаю это настоящей любовью.
— Мне было восемнадцать, — усмехается Ира. — Я была с мужчиной, который мне нравился. Мне было важно просто быть с ним рядом.
— И что в итоге произошло?
По спине Иры пробежали мурашки. Кожа под свитером снова начала зудеть. Ей хотелось скинуть с себя всё и начать чесаться. Или броситься вниз, прямо на головы проходящих мимо людей и туристов.
— Он начал поднимать на меня руку.
Грегг молчит и ждёт продолжения. Ира рассказывает о том, как терпела и оправдывала его первое время. Как не выдержала однажды и ушла. И как Паша, не смирившись с этим, навсегда изуродовал ей жизнь.
Выслушав, Маккейн протягивает Ире коробку с салфетками. Она вытирает глаза, старается восстановить дыхание. У неё начинают дрожать колени, поэтому она встаёт и, обогнув кресло, на котором сидел Грегг, подходит к высокому стеллажу, до потолка уставленному книгами. Сначала она молчит, проводит глазами по корешкам тяжёлых книг, задерживаясь на некоторых. Грегг тоже ничего не говорит. Он подходит ближе, Ира ощущает тепло его тела рядом и запах свежести, словно аромат стирального порошка перекрывал его парфюм.
— Я всё равно вернулась к нему, — шепчет Ира, потому что вслух произносить это ей стыдно даже самой себе. — Я тогда была с Денисом, но и это меня не остановило. За это я никогда не прощу себя, хотя Денис давно простил. Ну или он говорит, что простил.
Ира поднимает глаза на Грегга. Он стоит и смотрит на неё, не шевелясь и не спрашивая ничего. Он ждёт, когда она продолжит, но Ире кажется, что она исчерпала свои силы говорить.
Вечером того же дня Ира сидит на ужине за большим столом в доме родителей Дениса. Из Канады приехали старые друзья Алексея Львовича. Все о чём-то болтают, но Ира на сегодня уже наговорилась. Она порой коротко отвечает что-то, улыбается. Все присутствующие словно не замечают её, что ей на руку. К концу вечера Татьяна Георгиевна выносит трайфл. Гости с большим удовольствием набрасываются на него, Ира старается съесть половину, но с самого сеанса с Греггом ей кусок в горло не лезет.
— Вы заедите домой, сынок? — спрашивает Татьяна Георгиевна, подкладывая дессерт мужу.
— Сначала в Москву, а потом в Петербург.
— К бабушке на могилу сходите обязательно.
Денис кивает. Ира сразу же вспоминает Тамару, и вечер становится ещё паршивее. С её смерти прошло уже два года. В последний месяц жизни Тамара почти не выходила из дома, Ира тогда жила с ней в квартире на Литейном. Тамара держалась стойко, не давая раку подчинить её. Она ни на секунду не бросала курить. По вечерам пила виски. Учила пятилетнюю Алису играть в карты: Ира не смела возразить. Раз в день она выводила Тамару во двор, и пока Алиса качалась на качелях, они сидели на лавочке в тишине. Ночами было труднее всего, ибо боли настигали с наступлением темноты. Тамара отказывалась от лекарств, говорила, что хочет уйти с ясным рассудком. Порой Ире приходилось уговаривать её выпить элементарное обезболивающие, Тамара сдавалась редко и с большим трудом. На утро всё начиналось сначала: чашка кофе с сигаретой, новости — обязательно из газет, — сплетни об уже умерших подругах, истории об ушедшей молодости. Так, например, Ира узнала, что Тамара в пятидесятые работала манекенщицей. После смерти первого мужа, она осталась одна с маленьким сыном на руках. До этого дня Тамара ни разу в своей жизни не работала, да и делать ничего не умела. Кроме яркой внешности и стального характера она мало чем могла похвастаться, разве что квартирой, оставленной мужем, за которую ей пришлось бороться с его родственниками.
Тамара жила со вкусом. Она ценила свою жизнь, гордилась прожитыми годами. Ушла она так же ярко, как и жила. На её похороны пришло больше ста человек, многие, давно жившие в эмиграции, приехали в родной Санкт-Петербург попрощаться с Тамарой. Ира понимала, как ни странно, что в такой день не стоит горевать: Тамара прожила долгую и необычайно интересную жизнь, а теперь обрела покой, которого заслуживала.
Когда Татьяна Георгиевна встала, чтобы собрать грязную посуду, Ира поднялась следом.