***
Январь 2006-го.
Запах зимы всегда ассоциировался у меня с детством. С тёплыми колготками, которые бабушка нагревала на батарее, с мандаринами, от которых у меня выступал диатез, и с запахом свежей ёлки, которую отец покупал на базаре после работы, принося в дом волшебство нового года.
Хотя уже был конец января, настроение так и оставалось праздничным, только недавнее расставание с Пашей тяготило, я по нему скучала. Порой, когда совсем становилось трудно, я набирала ему сообщение, без намерения его отправлять. Так было легче жить. Можно было вообразить, что у нас всё хорошо. Я представляла, что он снова уехал в командировку, и наше общение просто перешло в руки аськи. Глупо, но действенно.
Сегодня, закончив этюд с натуры на подготовительных, я не особо спешила домой, к тому же, меня изо всех сил уговаривали остаться. Одногруппники решили устроить посиделки с викторинами и танцами в честь наступившего нового года. Ребята купили много дешёвого вина в коробках, шпрот и хлеба, и эти ароматы меня соблазняли. Бедный студенческий ужин, но зато какой вкусный! И я уже была готова остаться, но меня сдержало грядущее обследование у кардиолога. Объяснив ребятам ситуацию, я с грустью покинула их. И если бы я только знала, что это моё решение станет переломным в жизни…
На выходе из корпуса я заметила Пашин БМВ, но решив, что на фоне расставания у меня начались галлюцинации, пошла в противоположенную сторону, к метро. Но как оказалось, зрение меня не подвело. В двадцати метрах от главного входа стоял сам Паша с сигаретой во рту, держа обе руки в карманах. По его заснеженному пальто стало ясно, что пробыл он тут долго, ожидая меня.
— Поехали, я хочу поговорить.
Вместе с паром, изо рта Паши вырвался резкий запах перегара.
— Ты пьян? — спросила я, но вопросительная интонация здесь была лишней.
— Нет.
— Но я же вижу.
— Я выпил пару рюмок водки и хорошо закусил. Давай поговорим.
Я хотела дать ему шанс, хотела поговорить, но алкоголь и Паша были страшным сочетанием.
— Проспись, завтра поговорим.
— Сегодня и сейчас, — объявил Паша, больно схватив меня за руку.
Я знала, что вырываться бесполезно, но, почему-то, всё равно одёрнула руку не раздумывая.
Паша не любил отказы. Он не умел их принимать. Придя в ярость, он не сдержался, и прямо на улице ударил меня по лицу.
Щека моментально загорелась, из губы брызнула кровь. Я на автомате прижала ладонь к месту удара, ловя на себе сочувствующие взгляды прохожих.
— Вы что делаете?! — закричал какой-то дедушка, кинувшись мне на помощь.
Но алкоголь в Паше полностью убил в нём здравомыслие. Толкнув заступника в плечо, он снова схватил меня за руку и потащил к машине.
— Отпусти, — шипела я от ужаса, не найдя в себе сил на крик.
Он молча, на глазах у всех, тащил меня по улице как свинью на убой, но всё, что я смогла сделать — упасть на землю. Пашу и это не остановило, он продолжил тащить, а я, уже чуть громче, простонала:
— Пусти!
Я отчётливо слышала, как кто-то вызывал милицию, но машина Паши была припаркована слишком близко, его хватка была сильна, моих сил не хватало на противостояние с ним, а прохожие мужчины были то ли слишком трусливы, чтобы вмешиваться лично, то ли и вовсе не хотели лезть в чужие разборки. И если милиция всё-таки приехала на место происшествия, то нас она не застала…
13. Январь 2006-го. Часть 2.
2007 год.
— Ира! Я так была удивлена, узнав о вашем приходе!
Прошло восемь месяцев с тех пор, как Ира приостановила свои встречи с психологом. Сидя на очередном сеансе в скрипящем кожаном кресле, она вдруг поняла, что помощь ей больше не нужна.
— Я очень рада, что вы решились прийти снова, — говорила Рита, расчищая место для своей «старой» пациентки.
Все подушки с кресла полетели на пол. Ира, стоя в дверях, молча наблюдала за скорыми движениями Риты, подумывая уйти. Она не помнила как набрала номер её приёмной, как записалась на ближайший сеанс и даже как пришла сюда. В те моменты ею руководило лишь желание справиться со всем ради Дениса. Ира понимала, что после её признания в измене он вряд ли захочет быть с ней, но в любом случае попытаться стоило. Так ведь?
— Вот, — говорила женщина, указав на пустое кресло, — вам нравилось сидеть здесь.
«Нравилось?» — удивилась Ира про себя, но вслух сказала:
— Да, спасибо, Рита.